Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Едва закончилось заседание совета, как Генрих отправил Джорджа назад во Францию, где они с Норфлком должны были снова попытаться убедить Франциска отменить встречу с папой. В случае неудачи Джорджу было предписано вместе с коллегами бойкотировать переговоры и вернуться домой. Настолько велико было нетерпение Генриха и желание все держать под контролем, что он готов был скорее пожертвовать дипломатическими связями, чем допустить сомнительный исход переговоров. С этой мыслью он направил делегацию послов в Рим с указанием обжаловать действия папы во Вселенском соборе. Папа Климент расценил этот шаг как тяжелейшее оскорбление. Отныне путей к отступлению не было²⁵.

Встреча Норфолка с Франциском состоялась в середине августа в Монпелье. Король Франции отказался изменить свое решение по поводу переговоров с папой и посоветовал герцогу в нарушение указаний Генриха присутствовать на встрече, объясняя это тем, что такое проявление неповиновения английскому монарху может смягчить папу. Франциск требовал невозможного. Норфолк медлил с ответом еще два дня, но потом сказал, что получил срочные распоряжения вернуться и не осмеливается ослушаться²⁶.

Когда 30 августа Норфолк вернулся в Лондон ни с чем, Анна осознала необходимость тщательного пересмотра профранцузской политики. Тем не менее она не видела причин, чтобы впадать в панику и сомневаться в прочности их отношений с Генрихом. Напротив, она казалась спокойнее, чем когда бы то ни было. По словам Джорджа Тейлора, назначенного главным сборщиком податей с владений, перешедших к Анне от Екатерины, супруги «пребывали в добром здравии и в самом веселом расположении духа, в каком мне только доводилось их видеть»²⁷. То же подтверждают сэр Джон Рассел и Ричард Пейдж, внимательно наблюдавшие за жизнью королевской четы: «Его Величество король весел и в добром здравии, и я никогда не видел его в столь веселом расположении духа, как сейчас»²⁸. Приняв решение бойкотировать встречу с папой, Генрих отказался признавать его декрет об отлучении от церкви и весьма резко высказывался об этом документе: «На все требования аннулировать или отложить все то, что свершилось здесь, будь то брак, акт парламента, решение суда или провозглашение, нам есть что сказать, и мы говорим и будем всеми способами и средствами говорить “нет”, и это “нет” будет произнесено так, чтобы его услышал весь мир и осознал папа римский»²⁹.

Генрих был настолько предан Анне, что ради нее мог бросить вызов Франциску, Карлу, папе и всему христианскому миру. К тому же искушенность в делах международной политики подсказывала ему, что, как только Франциск снова почувствует угрозу со стороны Карла, он осознает свою ошибку и будет искать поддержки у Генриха. Генрих по-прежнему верил, что им с Анной удастся повернуть ситуацию в свою пользу. По крайней мере, он знал, что от встречи в Марселе, если ей все же суждено состояться, можно ждать хотя бы одного хорошего результата: судя по всему, Климент уже не был столь ярым сторонником императора. Похоже, что теперь он намеревался объединиться с Франциском, создать антигабсбургский альянс и вытеснить Карла из Италии.

Однако времени на обдумывание возможных последствий у него не было. Анна тяжело переносила последние недели беременности, и Генрих постарался создать для нее максимально комфортные условия³⁰. Роды должны были пройти в Гринвичском дворце, где родился он сам и где он провел столько счастливых часов со своей матерью. Он желал, чтобы все было подготовлено наилучшим образом, и специально для родильной комнаты прислал из королевских запасов великолепный, украшенный вышивкой балдахин, который когда-то составлял часть выкупа Жана II, герцога Алансонского[96], попавшего в плен в 1424 году во время Столетней войны. Тем временем писцы в личной канцелярии королевы уже вовсю трудились над составлением циркуляров «именем Ее Величества королевы», готовясь возвестить о «благополучном разрешении от бремени и появлении на свет наследного принца». Уверенность королевской четы в рождении младенца мужского пола, к тому же подкрепленная мнениями докторов и астрологов, была настолько сильна, что слово «принц» было вписано в письма заранее³¹.

Одна деталь была продумана самой Анной. Она знала, что когда много лет назад Екатерина прибыла в Англию, то привезла с собой крестильную рубашку для младенца тончайшей работы с изумительной вышивкой. Именно ее Екатерина надевала на принцессу Марию во время крещения. Теперь Анна потребовала эту рубашку для своего будущего ребенка. Екатерина была возмущена тем, что эта женщина, которую она не называла иначе как блудница, посмела предложить ей такое, и ответила решительным отказом. Генрих вновь оказался между двух огней и решил замять это дело, что Екатерина восприняла как маленькую, но приятную победу над женщиной, которая, по ее мнению, разрушила ее жизнь³².