Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

На банкете в большом зале дворца королеву, сидевшую за столом в окружении знатных кавалеров и дам, развлекали игрой на трубах, гобоях и других духовых инструментах, причем для музыкантов была специально сооружена галерея. После более сотни разнообразных блюд на стол были поданы десерты, изготовленные в форме эмблемы Франциска – саламандры и эмблемы Клод – горностая. Кульминационный момент наступил, когда Клод приказала внести большой кувшин для вина, до краев наполненный золотыми монетами, и вручить его герольдам, которые стали расхаживать по залу и с криком «От королевских щедрот!» бросать монеты в толпу. После маскарада и других развлечений королева наконец встала из-за стола и покинула зал в сопровождении фрейлин. Для Анны, принимавшей участие в торжествах, этот день стал незабываемым¹⁷.

Спустя некоторое время королевская чета отправилась в продолжительное турне по Пикардии и Нормандии¹⁸. В начале сентября Клод с фрейлинами провела восемь дней в замке Гайон неподалеку от Лувье. Этот замок-дворец построил недавно скончавшийся кардинал Жорж д’Амбуаз на месте старой крепости, для этого он нанял архитектора из Вероны, а священника и садового дизайнера – из Неаполя. Замок стал одним из первых строений французского Ренессанса и великолепным образцом этого стиля. В центре внутреннего двора находился удивительной красоты фонтан, выполненный генуэзскими скульпторами. Для справки отметим, что строительство нового королевского дворца в Блуа с величественной лестницей и крытыми галереями в стиле итальянского архитектора Браманте так и не было закончено до момента отъезда Анны из Франции¹⁹.

В октябре Франциск и Клод три недели гостили у невестки Клод, Маргариты Ангулемской в Аржантане. Анна даже если и не была лично знакома с Маргаритой, то во всяком случае не раз видела сестру Франциска, которая довольно свободно разъезжала, проводя время то у себя дома, то в резиденциях Луизы или Клод. Женщины часто проводили время вместе, особенно когда Франциск пропадал на охоте. Анна, безусловно, видела Маргариту на коронации Клод, а возможность поговорить лично впервые могла представиться в Аржантане²⁰.

Как и ее тезка Маргарита Австрийская, Маргарита Ангулемская знала цену как внешнего блеска, так и изнанки придворной жизни. Она тоже была страстной любительницей книг и заказывала богато иллюстрированные издания Библии, часослова, старинные рукописи, обожала поэзию и живопись (как и Анна), и ее с полным основанием можно назвать одной из первых представительниц протофеминизма. Достаточно лишь упомянуть, что она была автором новелл (фр. nouvelles) и стихов, в которых открыто высказывала честные суждения об отношениях полов. Многие ее произведения были написаны уже после отъезда Анны из Франции, однако у нас есть веские основания полагать, что ее суждения о мужчинах, о романтических отношениях, которые она высказывает в своих новеллах, сложились гораздо раньше. В частности, известно, что еще во время пребывания Анны во Франции Маргарите докучал своими ухаживаниями Гийом Гуфье, сеньор де Бонниве и Буаси, особо приближенный короля Франциска и адмирал Франции, который даже пытался изнасиловать ее²¹.

Маргарита в своих сочинениях совершенно четко дает понять, что правила для мужчин и женщин в любовных отношениях никогда не были одинаковыми. Она считает, что для мужчин существует лишь два способа завоевать любовь (фр. amours): соблазнение и грубая сила. В обоих случаях для женщины это тупиковая ситуация. С одной стороны, их отцы, мужья и другие родственники мужского пола желают видеть их целомудренными девушками и верными женами, с другой – конечная цель ухаживаний «покорного слуги» (фр. serviteurs) (то есть кавалера или поклонника на языке куртуазной любви) – добиться от дамы сердца физической близости, невзирая на то, замужем она или нет. Женщинам приходится постоянно быть начеку и искать поддержки и нравственной опоры в религии. Но и здесь необходимо соблюдать осторожность. Священники, братья какого-либо ордена и монахи могут представлять не меньшую опасность, чем светские кавалеры: нередко они приходят в спальню к женщине или выслушивают ее в исповедальне лишь затем, чтобы воспользоваться тайной исповеди и уединенностью обстановки. Они ничем не лучше обычных насильников, а может быть, даже и хуже, потому что знают, что никто не поверит женщине, которая посмеет обвинить в этом священника, – утверждает Маргарита и видит в этом еще один способ социального давления на женщин с целью заставить их подчиняться мужчинам.