Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

В феврале и марте следующего, 1520 года Анна три недели провела с отцом в родовом поместье семьи Валуа-Ангулем в городке Коньяк на юго-западе Франции, где прошло детство Франциска и его сестры Маргариты. Король прибыл сюда со всем двором после рождественских праздников, проведенных в Пуату. Их маршрут пролегал через Сен-Жан-д’Анжели, еще один центр паломничества на пути в Сантьяго-де-Компостела в Испании, а в Коньяк королевский кортеж въехал под приветственные звуки фанфар. Торжественный въезд короля в город состоялся в воскресное утро 18 февраля в разгар карнавала, который должен был завершиться в Прощеный вторник[52]. На следующий день состоялась вторая церемония в честь Клод, организованная Луизой,– на ней присутствовал отец Анны. Все глаза были устремлены на королеву, которая в роскошном наряде ехала по городу в паланкине, переносимом парой мулов. Королева с благодарностью принимала приветственные речи и знаки внимания жителей. Во главе церемонии в изображении актеров выступали бог Меркурий и ряд других богов и богинь. Как и во время коронации, вслед за королевой в экипажах с кучерами и лакеями в нарядных ливреях ехали ее фрейлины, среди которых была и Анна⁴.

Очередная встреча отца и дочери произошла в то время, когда пребывание Томаса Болейна во Франции в качестве постоянного посла подходило к концу. Об этом свидетельствуют два письма, полученные Генрихом от Клод и Луизы, в которых каждая из них пишет, что «господин Булан» (фр. le sieur Boulan) сообщит ему о последних новостях лично. К написанию этих писем их подтолкнуло решение самого Генриха, а точнее Уолси, отозвать Болейна и назначить вместо него сэра Ричарда Уингфилда. Уингфилд прибыл ко двору в Коньяке и сопровождал Болейна во время аудиенции у Франциска, где новый посол вручил свои верительные грамоты. Никаких подтверждений тому, что существовала другая причина для отзыва Болейна, кроме той, что его миссия по организации предстоящей встречи в верхах была закончена, не существует. Переговоры должны были состояться в мае или июне 1520 года, однако дата была перенесена в связи с тем, что Клод объявила о пятой беременности и о том, что ребенок должен был появиться на свет в конце июля или в августе⁵.

Наконец все было готово. Место, которое должно было поразить всех невероятной роскошью и рыцарским великолепием, вошло в историю под названием «Поле золотой парчи» (англ. Field of Cloth of Gold, фр. Le Camp du Drap d’Or). Уолси принимал столь деятельное участие в организации этого мероприятия, что сам придумал эскиз временного дворца для Генриха и Екатерины в стиле итальянского палаццо, сам заказывал турниры, маскарады, мессы, фейерверки, стилизованные банкеты, распорядился устроить показ произведений искусства и позаботился о том, чтобы в избытке хватало вина для тех, кому было нечем себя занять, пока велись серьезные переговоры. Расходы были колоссальными. Генрих заказал огромное количество золотой парчи – одежду из этой ткани с 1463 года, когда был принят соответствующий закон, разрешалось носить только монаршим особам и высокой знати – и тюки шелка из Флоренции, а также лично заплатил за наряды своих придворных, их жен и дочерей. На расходы не скупился и Франциск. Уолси также принарядил своих домашних, а своему камергеру Ричарду Пейджу пожаловал «большую золотую цепь»⁶.

Анну ожидала встреча со всей семьей. Кроме отца и матери должна была прибыть ее сестра Мэри и, возможно, даже брат Джордж, хотя его имя не упоминалось в официальном списке гостей, утвержденном Уолси. Мэри к тому времени уже была замужем. 4 февраля 1520 года, за две недели до того как Анна приехала в Коньяк, Мэри сочеталась браком с двадцатилетним Уильямом Кэри, дальним родственником Генриха и блестящим придворным, который стремительно продвигался по службе. Генрих присутствовал на свадебной церемонии в Гринвиче в качестве почетного гостя⁷. Молодоженам были предоставлены апартаменты в непосредственной близости от резиденции короля⁸.

Для Генриха и Франциска это дипломатическое событие должно было ознаменовать новый этап в политической жизни Европы, а личная встреча должна была стать наивысшей точкой в их отношениях. Свита каждого из двух монархов насчитывала не менее 3000 представителей аристократии и придворных, а их, в свою очередь, сопровождало еще около 2500 человек. К этому числу следует добавить по меньшей мере 2000 женщин, поскольку Екатерине и Клод предстояло принимать активное участие в ритуалах гостеприимства. Генриха должна была принимать Клод, а Франциска – Екатерина. Клод предстояло сидеть во главе стола на всех банкетах в честь Генриха и занимать почетное место справа от Екатерины на трибунах ристалища во время турниров. Несмотря на то что она находилась на седьмом месяце беременности, ее присутствие было обязательным даже в проливной дождь⁹.