Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Почти сразу же после маскарада в Прощеный вторник Генрих назначил Уильяма Кэри, мужа своей новой любовницы, на должность смотрителя поместья Больё, бывшего когда-то собственностью Болейнов. Это был первый знак благодарности со стороны короля в длинном списке последующих привилегий³⁰. Должность смотрителя предоставляла обоим супругам право, равносильное праву владения королевским дворцом, поскольку они могли жить в нем, не платя ренты, во время отсутствия Генриха. Одно драматическое событие, произошедшее в 1521 году, еще больше увеличило владения семьи Болейн. По не вполне понятным причинам у Генриха возникли подозрения в отношении влиятельного герцога Бекингема, и король собственноручно написал Уолси письмо с указанием «внимательно следить за ним»³¹. Что-то пробудило в нем чувство неуверенности в собственной безопасности, которое он нередко испытывал, когда обстоятельства складывались против него, и тогда он срывался и поступал так, как считал нужным, не контролируя свой гнев и не щадя никого. Чем старше он становился, тем более резкими были эмоциональные скачки: он то пребывал в состоянии смиренной кротости, то впадал в безудержную ярость. В случае с Бекингемом это произошло так стремительно и с такой жестокостью, что заставило всю страну содрогнуться.

В показательном процессе, который состоялся в 1521 году, Бекингему было предъявлено обвинение в государственной измене. Как утверждал обвинитель, Бекингем якобы готовил заговор с целью захватить трон и, по свидетельству возмущенного слуги, намеревался убить Генриха. Герцог выразил протест, заявив, что обвинение против него сфабриковано,– что, в сущности, так и было, поскольку Генрих лично настроил и запугал свидетелей,– но обвинительный приговор уже был делом решенным³². Казнь Бекингема на Тауэрском холме[58] превратилась в отвратительное по своей жестокости зрелище. Палач не сумел отрубить голову одним ударом, и, пока он снова и снова поднимал и опускал топор, истекавший кровью герцог в предсмертной агонии мужественно читал псалмы. В течение трех последующих дней к месту казни приходили скорбевшие по нему люди, чтобы смочить платки в крови человека, которого они «почитали святым праведником», и «говорили, что он умер безвинно». Генрих объявил их «мятежниками и бунтовщиками» и отправил Томаса Мора сообщить гражданам, что они «навлекли на себя подозрения короля и что он припомнит им это»³³.

Среди тех, кто обогатился за счет опального герцога, был Томас Болейн, которого король назначил главным управляющим и распорядителем поместья Пенсхерст, некогда принадлежавшего Бекингему, а теперь конфискованного в пользу короны, вместе со всеми зданиями, постройками и земельными угодьями. Пенсхерст находился недалеко от Хивера, и для Болейнов это было идеальное место³⁴.

Одна королевская милость следовала за другой. Поместье Фоббинг, расположенное рядом с Терроком в графстве Эссекс, сделало Болейнов состоятельнее других семейств высшей знати. Подобно супругам Кэри в Больё, Болейны были удостоены чести управлять поместьем, содержание которого осуществлялось на средства короля, а в обмен они получили право свободно пользоваться этой собственностью и даже жить в главном доме, когда король отсутствовал, впрочем, он крайне редко туда наведывался³⁵. Вполне возможно, что Болейны считали Пенсхерст своим вторым домом, поскольку умерший в младенчестве младший Томас Болейн, «сын сэра Томаса Блайена» (англ. Thomas Bwllayen), был похоронен при церкви неподалеку от особняка примерно в это время. Небольшой крест, установленный в память о его короткой земной жизни, почти идентичен кресту рядом с церковью в Хивере, на котором сохранилась надпись: «В память о Генри, сыне сэра Томаса Блайена». Оказывается, после того, как родители Анны переехали из Норфолка в Кент, у них родилось еще двое сыновей, однако они потеряли обоих³⁶.

Вскоре после того, как Генрих пожаловал Болейнам поместье Пенсхерст, он взял к себе на службу брата Анны Джорджа, который присоединился к Уильяму Кэри, по всей видимости, начав с должности привратника в личных покоях короля³⁷. К тому времени Джорджу исполнилось девятнадцать лет, и он мог участвовать в спортивных и прочих развлечениях при дворе. Его любовь к музыке, искусству и поэзии, а также глубокий интерес к новым религиозным идеям, охватившим Европу, быстро сделали его весьма заметной фигурой. Как и большинство Болейнов, он обладал практическим взглядом на жизнь. Он оказался среди тех, кто тоже выиграл от казни герцога Бекингема³⁸.