Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Два дня спустя, в День Святой Троицы, Уолси отслужил торжественную мессу для двух монархов в соборе Святого Павла. После этого Генрих и Карл отправились на барке сначала во дворец Хэмптон-корт, а затем в Виндзорский замок, где вечером 15 июня для них было разыграно представление на тему «любви и мира» – это был довольно длинный и, по общему мнению, скучный фарс, в котором высмеивалась Франция, а Франциск был уподоблен «дикому необузданному коню, укротить которого было под силу только Генриху и Карлу»⁸.

На следующий день монархи заключили наступательный и оборонительный союз. Ранее Генрих отправил к Франциску в Лион гонца с сообщением об объявлении войны⁹. 20 июня в часовне Святого Георгия в Виндзоре Карл и Генрих поклялись перед алтарем, что будут соблюдать условия договора, и если одна сторона нарушит его, то будет отлучена от церкви; после чего был исполнен гимн «Тебя, Бога, хвалим» (лат. Te Deum). Отец Анны присутствовал на церемонии по долгу службы, поскольку в это время уже занимал пост придворного казначея¹⁰. На заключительном этапе встречи монархи подписали дополнительное соглашение, по которому осуществление Великой кампании откладывалось на год, чтобы дать обеим сторонам дополнительное время для подготовки. Затем Генрих пригласил Карла в Уинчестерский замок, чтобы показать ему стол короля Артура – реликвию, которую он двадцать лет назад показывал его отцу Филиппу Красивому¹¹.

Вполне возможно, что примерно в это время Анна впервые встретилась со старшим сыном графа Нортумберленда, молодым Гарри (или Генри) Перси, который состоял на службе у Уолси. Внушительная свита могущественного кардинала насчитывала около 450 человек, среди которых нашлось место для восьми-девяти молодых лордов, служивших у него пажами. В их числе оказался и молодой Перси. Как считает Кавендиш, он в это время постоянно бывал при дворе и «легко находил мимолетные увлечения» среди фрейлин Екатерины, одной из них была Анна. Они были примерно одного возраста (запись о дате рождения Перси отсутствует, однако, судя по всему, он родился не позднее 1502 года), и между ними возникло серьезное чувство: «тайная любовь вспыхнула с такой силой, что они обменялись обещаниями, намереваясь пожениться»¹².

Брак с Гарри Перси был заманчивой перспективой. Наследник большого состояния и обширных владений в Англии, Перси мог бы составить для Анны блестящую партию. Пожалуй, слишком блестящую. Хотя Болейны сумели подняться достаточно высоко с тех пор, как прадед Анны стал лорд-мэром Лондона, им все-таки было далеко до Перси, одного из самых могущественных и знатных семейств Англии¹³.

Когда о романе стало известно, что было неизбежно, поскольку личная жизнь никогда не была тайной при дворе, Уолси вызвал Перси к себе в Йорк-плейс и отчитал его, свидетелями чего стали слуги, в том числе и Кавендиш, который так описывает эту назидательную речь: «Я ничуть не удивлен твоему дурацкому капризу – ты зачем-то связался с этой глупой девчонкой-фрейлиной, я имею в виду Анну Болейн, и пообещал на ней жениться. Но как можно было не подумать о том положении, которое даровано тебе Господом, призвавшим тебя в этом мир?»¹⁴

В ответ на обвинения Уолси Перси сначала разрыдался, но потом взял себя в руки и парировал: «Мне казалось, я уже достиг тех лет, когда мне позволено выбирать в жены ту, что мне нравится, и ту, что мне подходит… И хотя она всего лишь прислуживает королеве, а ее отец не родился с рыцарским титулом, но был пожалован им, она происходит из благородной семьи». Очевидно, что Перси имел в виду прадеда Анны, героя битвы при Флоддене, ныне покойного графа Ормонда¹⁵.

Уолси был невысокого мнения о молодом Перси не только из-за его легкомысленного выбора, но и из-за его расточительности. Семья Перси прекрасно жила на доходы от аренды, получая в среднем до 5000 фунтов в год. Долги его отца после смерти составляли всего 1761 фунт. Но уже спустя несколько лет, когда молодому Гарри было чуть больше тридцати, он был должен Антонио Бонвизи, банкиру из Лукки, более 8000 фунтов¹⁶. Он прослыл человеком слабым и непостоянным, однако в том, что касалось любви к Анне, он проявил неожиданную твердость. Когда кардинал стал настаивать на том, что от помолвки придется отказаться, Гарри ответил: «В этом вопросе я зашел так далеко перед многими столь достойными свидетелями, что не знаю, как я могу с чистой совестью отказаться от своих обязательств»¹⁷. Если он действительно так сказал, это означает, что его связывала с Анной «договоренность о заключении брака», то есть они были обручены, что на юридическом языке церкви называлось «обручением ради будущего брака» (лат. sponsalia per verba de futuro). Перси, по всей видимости, произнес клятву «Я, Гарри, беру тебя в жены», а Анна ответила: «Я, Анна, беру тебя в мужья». Если они оба достигли брачного возраста, а оно так и было, то считалось, что такой обмен клятвами связывал их обязательствами¹⁸.