Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Первым делом нужно было тщательно проверить все всплывающие факты. Позже в одном интервью спустя много времени после выхода программы в эфир я рассказал, что отнесся к этой истории, как к уголовному расследованию. Любая информация должна была проверяться настолько же тщательно. Можем ли мы получить убедительные доказательства и подкрепить их фактами? Не противоречат ли друг другу разные доказательства? Кроме того, требовалось обеспечить такой же уровень защиты информации, как и при уголовном расследовании. Многие собранные материалы мы хранили только на бумаге, не занося в компьютер, чтобы сохранить в тайне имена людей, с которыми разговаривали.

Мы узнали, что несколькими годами ранее с Сэвилом беседовала полиция Суррея. В 2007 году его допросили полицейские, занимавшиеся расследованием обвинений в развратных действиях в 1970-х, совершенных в ныне закрытой исправительной школе для девочек Данкрофт под Стайнсом, куда он регулярно наведывался. Уголовная прокуратура заявила о недостаточности доказательств, и обвинения так и не были предъявлены.

На следующий год газета Sun связала Сэвила с насилием над детьми в детском доме Haut de la Garenne на острове Джерси. Поначалу он отрицал, что посещал его, но когда была опубликована его фотография в окружении детей, пришлось это признать. Полиция Джерси сделала заявление, что обвинения Сэвила были расследованы, но достаточных доказательств для возбуждения уголовного дела не было.

Мы продолжили расследование и встретились с различными людьми по поводу прогресса нашей работы. Казалось, никто, кроме Алекса, Лесли и меня, не считал, что самое главное в этой истории то, что Сэвил был педофилом, а не плохая работа полиции. Это никак не укладывалось у меня в голове. «Почему люди никак не могут этого понять?» – снова и снова спрашивал я Лесли.

Возможно, дело было в том, что люди по-прежнему хотели видеть в Сэвиле экстравагантного телеведущего и никак не могли поверить всей всплывающей о нем информации. Или же всему виной был страх последствий разоблачения знаменитости.

Первой, с кем удалось поговорить о насилии со стороны Сэвила, была женщина, которая общалась с Мейрионом еще при жизни Сэвила, но даже теперь, когда он умер, по-прежнему боялась говорить. Не было никаких сомнений, что она говорит правду, но мне были нужны показания и других жертв. Предстояло изрядно попотеть.

Поначалу мне это казалось странным, но со временем я стал все понимать. Как вообще справлялись люди, которые продолжали бояться Сэвила даже после смерти, когда он был еще жив? Когда хотел, Сэвил мог быть настоящим подонком – он частенько намекал на свое темное прошлое, рассказывая о своих приятелях, ловко управляющихся с оружием. Ко всему прочему он был невероятным сутяжником, и если бы при жизни узнал о начатом расследовании, наша программа никогда не была бы снята. Он подал бы в суд на каждого, начиная с совета директоров и заканчивая швейцаром, а его жертвы попросту не посмели бы выйти из тени и назвать свои имена, побоявшись последствий его злости.

Мы с Лесли придумали, как сохранить конфиденциальность всех показаний, которые рассчитывали получить. О своих методах мы рассказали той первой женщине, которая со мной поговорила, – думаю, именно благодаря этому на связь вышла еще одна. Ответы на мои вопросы не оставили никаких сомнений: то, о чем они рассказывали по отдельности, действительно имело место. А связывала их школа-интернат Данкрофт, в которой обе учились.

Это была школа для девочек, считавшихся психически неуравновешенными. Если вбить в поисковике название школы, уже с первой страницы результатов сможете понять общую картину того, что нам удалось выяснить. «Рай для педофила», «Жертвами Сэвила стали 23 ученицы», «Сэвил совершил 46 нападений на сексуальной почве». Работники школы и те, кто работал на Сэвила, примерно одинаково объясняют, почему в глазах людей он казался неприкасаемым: из-за его благотворительной деятельности и помощи больницам, связей с Маргарет Тэтчер и королевской семьей. Вот почему эти люди никак не могли признать, что происходит нечто ужасное, даже несмотря на то, что все свои нападения он совершал прямо под их носом.

Именно так все и происходило. Он приезжал в школу, забирал девочек к себе в машину и силой принуждал их заняться сексом. Либо же распускал руки, оставшись с ними наедине в комнате, которой ему было разрешено пользоваться в этой школе.

Если девочки пытались рассказать кому-то о том, что он сделал, им никто не верил. Другая женщина сказала, что пыталась сообщить сотрудникам о случившемся с ней, но была наказана за это: «Меня отвели наверх в изолятор, оставили там на два-три дня и сказали, что я смогу вернуться обратно в здание, когда перестану говорить подобные мерзости и откажусь от своих обвинений – так все в итоге и было. Когда я вышла, больше ничего не говорила, потому что не хотела возвращаться в изолятор – комнату с мягкими стенами».