Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

В 1988 году Патрику Джеймсу Ламберту (Уильям – это его ненастоящее имя) было за 50, и в полиции его знали не понаслышке. Впервые он был осужден за половые преступления в конце 1960-х, в то время как еще с начала 1950-х за ним числились и другие преступления, такие как кражи. Тем не менее Ламберту каким-то образом удавалось проводить свои молодежные собрания, и никто не задавал ему неудобных вопросов: еще один пример того, как безнаказанно могли орудовать педофилы в 1970-х и 1980-х, если им удавалось внедриться в подходящую среду.

Хижина стала неофициальным местом проведения встреч. Сюда приходили без ведома родителей подростки из разных семей: это было идеальное место для преступной деятельности педофилов вроде Ламберта. Прежде всего, он тщательно подходил к выбору жертвы, предпочитая тех, кому по какой-то причине не хотелось проводить время дома. Дело могло быть в неспокойной обстановке в семье из-за алкоголизма или наркомании либо в разводе родителей – причин могла быть уйма.

Уверен, Ламберт внушал этим детям, что родители их не понимают, а он понимает, каково им приходится – настолько несвободными и несчастными они, должно быть, чувствовали себя дома, – наверняка давая им знать, что в Хижине они вольны делать что пожелают, чего родители им никогда бы не позволили. Он говорил им, что высоко ставит их желания и готов закрывать глаза на их ошибки, пока они ищут себя. Желая ими манипулировать, он втюхивал им всякую чушь, как это любят делать педофилы вроде него, чтобы завоевать доверие и усыпить бдительность своей жертвы.

Все нераскрытые дела из 1970-х, 1980-х и 1990-х, о которых я уже упоминал, так и не были должным образом учтены в имеющейся статистике. Я видел, как указывали число 1500, но оно включает лишь случаи, зарегистрированные как дела об убийстве, в то время как намного больше людей до сих пор числятся пропавшими без вести. Полагаю, этот показатель сильно занижен, и многие из пропавших на самом деле были убиты.

Далеко не всегда дети пропадают из-за того, что их кто-то похитил. Более 180 тысяч людей пропадают ежегодно. Половина из них – взрослые, и большинство находятся в течение суток, но некоторые исчезают навсегда. У меня нет никаких сомнений, что дело Ли Бокселла с самого начала вели в корне неправильно – к счастью, с тех пор протоколы и методы работы полиции значительно улучшились. Человек, в наши дни сообщивший в полицию о пропавшем ребенке, не попадет в ситуацию, в которой оказались Бокселлы.

Случаи пропажи людей практически всегда получают огласку, поскольку полиция, как правило, стремится как можно быстрее заручиться помощью общественности. По понятным причинам некоторые семьи стараются этого избежать. Тем не менее складывается впечатление, что одни истории интересуют СМИ больше других. Так, например, некоторые газеты не столь охотно рассказывают о ребенке, у которого были проблемы с наркотиками, или о дочери матери-одиночки, как, скажем, о милой маленькой девочке с любящими родителями. В результате о детях вроде Милли Доулер чаще пишут на первой полосе, чем о пропаже других, как, скажем, Ханна Уильямс.

Милли Доулер пропала в Уолтоне-на-Темзе в начале 2002-го, а ее останки были найдены в 25 милях от города в сентябре того же года. В 2011 году Леви Беллфилд, уже отбывавший на тот момент пожизненное заключение за убийство, был признан виновным в смерти Милли и приговорен к дополнительному сроку без права на освобождение. Месяцами в СМИ только и говорили, что об исчезновении Милли и ее поисках, пока не были обнаружены останки.

Для сравнения, Ханна Уильямс пропала на юго-востоке Лондона в апреле 2001 года, и ее останки были случайно найдены примерно тогда же, когда Беллфилд похитил Милли Доулер. Так почему же большая часть страны знала о Милли Доулер, в то время как практически никто не слышал об исчезновении и одинокой смерти Ханны Уильямс?

Я не хочу сказать ничего плохого о деле Милли Доулер. Речь о СМИ и о том, какие истории, по их мнению, интересны читателям, о том, на ком они могут сфокусировать внимание, чтобы предать огласке расследование. Полиция назвала мать Ханны, воспитывавшей ее в одиночку, «не самым подходящим человеком для пресс-конференций». Ханна уже сбегала из дома раньше, и предположения о том, что ее жизнь была неспокойной, должно быть, оказалось достаточно, чтобы газеты обходили ее историю стороной. Мать Ханны пыталась найти дочь своими силами. Будучи уверенной, что ее дочка не просто сбежала, а была похищена, она развесила сотни плакатов в магазинах по всему юго-восточному Лондону.