Охота на уродов

Однако дела вовсе не спешили налаживаться. Денег все так же не было Но Туман решил, что вскоре все изменится. И вот, посмотрев на своих корешей, скучающих в подвале, он резко заявил:

– Все. Шварц, Тюрьма. Завтра едем.

– Куда? – лениво полюбопытствовал Тюрьма.

– В Москву.

– На хрена?

– На уши ставить торгашей…

– Чего?

– Я магазинчик присмотрел. Нам туда наведаться надо бы.

– Чего придумал?

– А ничего!

* * *

Магазин "Электромир" располагался в Бибиреве. Он открылся год назад на месте продмага и состоял из одного просторного зала с розовыми стенами и идущими рядами по потолку светильниками. Кондиционер трудолюбиво гонял прохладный воздух. Торговали здесь видеоаппаратурой и бытовой техникой. Цены были круче, чем на оптовых рынках радиоаппаратуры, а потому залы пустовали, если не считать пары посетителей, которые, кажется, пришли сюда как на выставку, и высокой стареющей блондинки, выбирающей аудиоцентр. Уборщица старательно драила полы из черного кафеля. На витринах и полках ждали своего покупателя телевизоры, видеодвойки, пылесосы.

Обслуживающий персонал – до тошноты вежливые и притворно улыбающиеся возможным клиентам чистенькие молодые девицы и парни в белоснежных аккуратненьких рубашках и блузках с прилепленными карточками, на которых указывались их фамилии-имена, откровенно скучали. Туман их возненавидел с первого взгляда: сытые твари, похожие на манекенов, как из пластмассы сделанные. Они-то уж вряд ли голодали, когда мамаша за день пропивала все деньги, на которые нужно было кормиться месяц. И их не колотили дубинкой менты, извлекая ночью из обкраденного ларька. И на него они смотрели с вежливым презрением, потому что не видели в нем покупателя, зато готовы были зад вылизать тем, кто достанет "лопатник" с баксами. Ох, как же вытянутся сейчас их самодовольные хари.

– Давай, – кивнул Туман.

Тюрьма достал пистолет, передернул выразительно затвор, упер ствол в лоб кассирше и заорал истошно:

– Не дергаться, падлы!

Здоровенный, в форменной рубашке с надписью "ЧОП «Гард»", сытый, ленивый, ширококостный, с бычьей шеей профессионального борца, уверенный в своей силе охранник перед этим, вытянув ноги и скрестив волосатые руки на груди, сидел на стуле, лениво присматривая за пацанами, зашедшими в магазин. Он ожидал, что они могут втихаря что-то стянуть. Но того, что произошло, ему и в голову прийти не могло. Он потянулся к кобуре на поясе, но Туман, осклабившись, повел в его сторону стволом:

– Давай, дернись, сука!

Он ненавидел этих уверенных в себе битюгов, которые могут его перешибить соплей. Теперь Туман может отправить его на тот свет одним движением пальца. Ликование рвалось наружу, и он счастливо захохотал.

– Кассу! – орал Тюрьма. – Быстро!

Девчонка трясущимися руками вытряхнула кассу. Денег, вопреки ожиданиям, там было немного – несколько пачек сторублевок – тысяч двадцать пять. Налетчики не знали, что крупные деньги хранятся у директора в кабинете. Да и времени не было.

– Покедова, – смахнув деньги в целлофановую сумку, Тюрьма устремился к выходу.

Туман все еще держал на мушке охранника… Тот неожиданно зачем-то приподнялся со стула… И Туман с наслаждением, плавно вдавил спусковой крючок. Пуля отбросила охранника назад, и он со стуком врезался в стену.

– Говорили – не дергайся…

* * *

Вобла была настоящая – ее два дня назад привез из Ярославля однокашник Павлова по милицейской школе. А пиво все то же – "Балтика" номер три.

Пива было много – бутылок пятнадцать. Но могло и не хватить, учитывая габариты двух богатырей – Павлова и Аркаши.

Маленький телевизор "Самсунг" в углу просторной комнаты однокомнатной холостяцкой квартиры вещал что-то о разгуле терроризма. Показывали набившие оскомину кадры взорванных домов, бьющихся в истерике, отчаявшихся людей. Террористы опять угрожали.

– Чую, "Вихрь" введут, – покачал головой Аркаша и отхлебнул из стандартной поллитровой кружки, похищенной лет пять назад Павловым из ближайшей пивнухи.

– Достали они все, – покачал головой Павлов. Как началась чеченская война, антитеррористическую операцию "Вихрь" вводили постоянно – это означало двенадцатичасовой рабочий день и прощание с выходными, а заодно множество планов и мудрых мероприятий, которые планировали штабные крысы, полностью оторвавшиеся от реальной жизни В итоге личным составом овладевала апатия, нежелание вообще что-то делать, и результат получался обратный тому, что был задуман, – то есть вовсе не повышение бдительности, а всеобщий пофигизм. Спецрежим не должен затягиваться на месяцы.

Максимум – трое суток, тогда будет эффект. Это все понимали. И все равно все продолжалось по-старому.

– На черта, спрашивается, нам бен Ладен сдался? – махнул рукой Аркаша. – У нас вон своих два жмурика за месяц.

– Жмурики, жмурики, – Павлов откинулся на диване и посмотрел в окно, где уже зажглись фонари. Во дворе завыла противоугонка. Слышался стук домино. С пятого этажа доносилась странная, тупая музыка. И настроение у Павлова было не умиротворенное, а какое-то тревожное.