Охота на вампиров

Так и стояли на коленях, по пояс в снегу рядом, блюющий Федор и Ал, перебирающий осколки. Все пытался высмотреть Малыша и помочь ему. Кажется, Ал плакал и даже не заметил, как Ольга и Алексей разделались с «охранником». Он пришел в себя, когда вампир уже догорал.

— Малыш, Малыш! — звал он.

— Ну, что ты, что ты? — шептала ему на ухо Ольга. — Он же у нас был язычник и воин, как викинг. А они предпочитали смерть с мечом в руках. Вот и Малыш ушел, как викинг, в бою. Считай, он обрел свой волчий рай…

Из-за угла забора появился свет фар, затем выехал джип и медленно пополз к отряду.

— Леша, будь добр, дай огнемет, — попросил Ал.

Он с трудом вытащил нож из сосны, сорвал оправу зеркала, бросил ее на землю и пустил струю пламени. Старинная резная рама в стиле ампир не хотела сначала разгораться, все злобно шипела, будто сама была вампиром, но куда деваться от живого огонька, все равно вспыхнула и обратилась в прах.

— Нет в вас чувства прекрасного, Алексей Юрьевич, — услышал он веселый голос Василия Владимировича. — Такой антиквариат спалили.

— Чего это вы понаехали? — спросил Ал грубо. — Сказано было, дома сидеть…

— Ну, вы даете! — начал было сердиться генерал и осекся. — А где Малыш? В лес убежал?

— Нет больше Малыша. И к награде вы его не представите. Потому что волк!

Василий Владимирович ничего не сказал. Помолчал, затем тронул его за плечо:

— Однако, мороз. Поехали… Не через забор же обратно прыгать.

Дома генералы, видя состояние не только Ала, но и всей группы, задерживаться не стали. Скоро попрощались и уехали, пообещав назавтра каким-нибудь образом состыковаться.

— Отбой! — сказал Ал. — Всем спать.

Как они с Ольгой в постель отправились, не помнил, а вот сон свой — помнил отлично. Странный сон… Будто мчался он какими-то коридорами, мчался без устали. Язык уже высунул, дышит тяжело, а лапы только и знают, стучат в одном ритме от поворота к повороту. И хоть — лабиринт, хоть ходы запутаны, а чутье говорит, есть выход, есть! Одни коридоры — темные, в других — посветлее, попадаются — мрак непролазный, но! — ни одного тупика. Ясно одно, здесь нет тупиков, а значит, есть выход. И он его обязательно найдет! Только не останавливаться…

Ал проснулся, тяжело дыша, словно не в постели лежал, а лично носился по тому лабиринту. Неужели Малыш ему сигналит? Жив?! Бегает где-то по зазеркалью старый волк и ждет своего победного часа… Ал засмеялся.

— С добрым утром, дорогой! Проснулся?

За столом сидела Ольга и держала какие-то бумажки.

— Здравствуй, дорогая. Что ты читаешь?

— А ты этого не читал?!

Она спросила таким тоном, что он невольно сел, вгляделся и понял, в руках у нее письма, которые вручил ему Федор еще при первой встрече. Господи, когда это было? Сто, нет, двести лет назад. Он и думать о них забыл. Нехорошо…

— Конечно, нехорошо, — осуждающе посмотрела на него благоверная. — Скажи, Ал, «берг» — это же гора по-немецки?

— Да.

— А можно фамилию Берг перевести на русский язык, как Горский?

Ала словно водой из ушата окатило!

— Ну-ка, ну-ка! Дай их мне… пожалуйста.

Глава 14

«Соломенный Дворец»,

7 января 1856 года.

Дорогая моя,

С Рожеством тебя, стало быть, Христовым. В округе звонят колокола, морозный воздух весь пропитан трепетом, народ весел, пьян и разговляется.

Богу угодно было, чтоб десятилетнее мое здесь пребывание не представляло ни явного упадка, ни разительного несчастия.

У нас непрестанно валит снег с начала зимы и покрыл толстым саваном всю землю… Вечная ему память! Нам же отсчитывать новые лета и складывать их в копилку воспоминаний.

Однако не поздно поздравить и тебя, моя добрая сестра, с днем твоего новолетия, если не ошибаюсь, уже 68-го. Возраст страшный для малосильного люду, как радужный билет для нищего. Но если мы и вместе сложим цифры нашего почтенного возраста, то едва достигнем числа лет патриарха Израиля, о которых он говорит: «Малы и злы дни жития моего».

…Бесконечные снега смягчили морозы, и зима у нас стоит умеренная по-здешнему. Да и у вас, как показывают печатные сведения, тоже. Жилье мое теплое, и, когда случилось продрогнуть в гостях, я узнал всю цену согретых комнат. На Новый год мы были с Нюрой и Карлом Антоновичем у Аннушки, жениной сестры Серафима Аристарховича, и прыгали от радости, возвратясь под утро домой. Боялись только за свои озябшие ноги, но все прошло благополучно…

Я тебе уже отписывал о приезде и благоустройстве наших гостей. Нюра, как полноправная хозяйка, поселилась в противоположном от меня крыле «Соломенного». Я же, поскольку «Флигель» предоставлен в полное распоряжение Карла Антоновича, имею, с любезного разрешения Серафима Аристарховича, кабинет и спальню на втором этаже в левом крыле «Дворца». Благо, комнат предостаточно, не тесно, и помещений на всех хватает.

Хотя, казалось бы, с прибытием новых людей и беспокойства, и забот должно прибавиться, но нет; я по своему желанию могу, как и прежде, пребывать в уединении, наслаждаясь книгами и перепиской с друзьями.