Охота на ведьму

Быстрее, ещё быстрее, туда, к нему! А сердце, сжимаясь в комок, жестоко подсказывало — опоздала, опоздала…

— Милый!

Она выскочила на полянку перед избушкой и тут же увидела обоих — и Аранхольда и Эйлика. Второй, поставив ногу на ступеньку крыльца, как раз оттирал пучком травы мысок щёгольского сапога. Заприметив выбежавшую из чащи ведьму, он улыбнулся мягкой обезоруживающей улыбкой, робкой и восхищённой. Разве может человек с такой улыбкой причинить зло? И Фиалка, подкупленная этой застенчивостью, сделала несколько осторожных шажков вперёд.

Аранхольд стоял рядом с другом и пристально смотрел на Итель. Руки он скрестил на груди — ни дать, ни взять расслабленный горожанин дышит свежим лесным воздухом — лицо безмятежное и спокойное, даже умиротворённое. Да разве проведешь ведьму, которая получше прочих знает толк в лукавстве? И разве обманешь её наблюдательность? Как не переплетай руки, как не прикрывай рукав изысканной сорочки, а всё же видно — белоснежный манжет в чём-то испачкан. И запах такой пряный… А чутьё, оно, колдунью тоже никогда не подведёт. Это только по виду Аранхольд спокойный, равнодушный даже, но на самом-то деле напряжён и насторожен, словно змея, готовая к броску. Одно неосмотрительное движение и всё — не спасёшься.

Колдунья оскалилась, сверкнув зубами. Маг вопросительно поднял бровь (лицо невозмутимое, холёное, кожа, как персик), но губы его выдали: слишком бледные и плотно сжатые. Да ещё в прозрачных глазах неприятный плотоядный отблеск, не волшебник, а прямо-таки клеймёный некромант!

Но Фиалке вовсе не было нужды ни до него, ни до брезгливо оттирающего сапог Эйлика. Туда, в дом!.. Только разве попадёшь в дом, когда поперёк пути два мужика, раззадоренных запахом крови? Сначала Итель подумала — раз уж у неё отныне нет мужа, стоит ли вступать в схватку с магами? А потом эту бабскую ноющую мысль сменила другая — ведьмачья, совсем отличная от плаксивой женской сущности.

И снова колдунья оскалились в хищной ухмылке — Фиалка знала, эти двое не станут пленять её волшебством. Зачем? Что может противопоставить ведьма двум волшебникам? Ясное дело — ничего. А загонять трясущуюся от ужаса дичь, забавляться её страхом — это стократ приятнее, чем брать то же самое без боя. И потом, дичь-то непростая… Значит, травля будет вдвойне интереснее.

Аранхольд склонил голову к плечу. Нет, этот не намеревался охотиться. Собрался, видимо, без затей умертвить колдунью одним неуловимым броском Силы. А вот Эйлик…

— Не тронь… — хрипло выдавил он, столь обманчиво миролюбивый и безобидный.

Аранхольд равнодушно пожал плечами и расслабился. Сказал только, не отводя взгляда от трясущейся (нет, не в страхе, в гневе) «дичи»:

— Натешишься, догоняй.

И, не добавив больше не слова, стремительным движением забросил себя в седло. Вороной конь нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Ах, как жаль! Придётся догонять… Но сначала — коренастый и добродушный Эйлик, он ведь тоже убийца.

Итель круто развернулась и рванула обратно в чащу. Приземистый и не такой гибкий преследователь должен был, по прикидкам ведьмы, отстать сразу же. Но Эйлик оказался на зависть шустёр.

Фиалка неслась, продираясь через кусты белени, к ручью. «Охотник», более осмотрительный, напролом по ухабам да бурелому не спешил — берёг одежду и собственную шкуру. И всё-таки в какой-то момент даже приблизился к своей вожделенной цели едва не на три шага. Итель припустила ещё резвее, уж не ей ли известны все овражки и кочки на десять вёрст вокруг?

Отчаяние и жажда мести вскипали в крови. Нет, она не станет творить колдовство, иначе эта гонка закончится, не успев начаться — волшебник в любом случае сильнее ведьмы. Только колдунья попытается достать мага при помощи своих сомнительных чар, он, пожалуй, легко забудет про азарт охоты и употребит Могущество безо всяких сомнений.

«За мной, за мной…» — шептала про себя Фиалка, путаясь ногами в высокой траве.

И охотник шёл по следу. Пару раз он весело предложил ведьме остановиться, пообещав не причинять вреда, на это Итель зло расхохоталась и припустила ещё ходче. Выругавшись, преследователь с азартом продолжил гонку — он откровенно забавлялся, будучи полностью уверен в собственной силе. Пускай. Ведьма мчалась к Топи. Она с детства любила болота — коварные и предательские, они могли быть едва ли не безобидными для знающего человека и смертельно опасными для всякого, случайно забредшего. И здесь главное не сворачивать со знакомой тропки даже на полшага. Итель это знала. А её преследователь, ослеплённый сверкающими в подоле платья голыми ногами?

Но Топь находилась далеко от дома, а бежать становилось всё тяжелее. Фиалка старалась не думать о том, что ждёт её в приземистой лесной избушке, однако мысли сами собой возвращались туда, где остался единственный дорогой человек.