Охота на Велеса

Утро разбудило меня теплым солнечным лучом, скользнувшим по глазам, и горячими губами Алины, приникшей ко мне в пламенном поцелуе. Ее ледяные ладошки обхватили мое лицо, взбадривая ото сна. Затем проворные ловкие пальчики, словно хитрые белки, метнулись вдоль моего торса вниз и, расстегнув застежку на джинсах, выпростали наружу мой, вставший в утреннюю стойку, член.

В следующий миг девчонка лежала уже подо мной.

— Привет. Замерзла? — хрипло шепнул ей.

— Да, — кивнула она. — Согрей меня.

Слова звучали жалобно, а в глазах плескалась откровенная похоть.

Это завело меня с пол-оборота. Я впился в ее губы своим ртом, жадно терзая их. Руки же не теряли времени даром и уже освобождали мою искусительницу от лишней одежды. Я был благодарен ей за этот ранний порыв. Нам обоим сейчас просто необходима была разрядка. И секс больше всего подходил для этого.

Забравшись ладонями под футболку Лины, я накрыл ими ее твердые холмики. Девушка блаженно закрыла глаза и сладострастно выдохнула. Потерев пальцами оба соска, я проложил цепочку из поцелуев, спускаясь вниз к пупочной впадине, и остановился возле прикрытой рыжими волосками возвышенности. Подув на нее, замер. Линка затаила дыхание и втянула в себя живот. Я грубо стащил с девчонки ботинки, штаны, на ней остались только трусики.

Мои пальцы, старательно огибая бугорок, прошлись по внутренней стороне бедер подруги, лаская там подушечками ее нежную кожу. Я видел, что каждое мое движение вызывает в девушке сладкую дрожь. И вот уже мой настырный палец нырнул в глубокую расселину и погрузился в горячую негу девичьих недр, усилив ритмичные ласки. Алина протяжно застонала и выгнулась навстречу моим прикосновениям.

Стащил трусики — больше сил не было сдерживать себя. Она хихикнула, прищурилась.

— Романтики не добавишь? Можно носки с меня снять.

— Так сойдет, — хрипло заявил я. — Представлю, что это чулочки.

С себя уже не осталось сил снимать одежду, просто спустил штаны, и все.

Мое отвердевшее естество рвалось в бой, и я позволил проскользнуть ему туда, где только что властвовали мои пальцы. Лина вскрикнула и притихла в ожидании моего наступления. Начав плавные движения, я постепенно наращивал темп, поймав единый слаженный ритм с партнершей.

Вскоре уже ничто не напоминало о медлительности и размеренности. Нас обуяла страсть. Резкими толчками мы подавались навстречу, чтобы, отстранившись на миг, вновь устремиться друг к другу.

Лина крепко обвила меня ногами и руками и двигалась вместе со мной в яростном танце. Мое тело вибрировало, как туго натянутая тетива, грозясь вот-вот взорваться. Мышцы влагалища Альки туго сжались вокруг моего члена. Я почувствовал, что девушка близка к кульминации, и усилил толчки. Алинка закричала. Вопль удовольствия, исказившееся страстью лицо передавали ее чувства. Я накрыл горячие сухие губы поцелуем, всадил в Алинку максимально глубоко пенис, на миг задержался внутри и вышел, зажав член между нашими животами.

— А-а. А-а-а, — простонал я.

Оргазм, оглушительным водопадом накрывший с головой, постепенно отступал и отпускал. Мы оба тяжело дышали и вновь целовались, на этот раз нежно.

Я был не прочь встречать так каждое утро. Вместе с Алиной.

Черт, дожил.

Я поднялся с лавки, хотя с большим удовольствием остался бы подле Алинки, держал бы ее в объятьях. Забрал рюкзак, достал оттуда влажные салфетки и двухлитровую бутыль чистой воды. Вытерся салфетками сам, обтер Алину.

— Воды взял мало, но если хочешь, пойди, ну… там… нормально приведи себя в порядок.

— В санатории помоюсь, — хмыкнула девушка и натянула на себя штаны. — Сейчас только зубы почищу и достану бутерброды. Чай, наверное, даже в термосе уже остыл.

Алина взяла из моих рук пластиковую емкость и рванула за дверь. Я опустился на лавку, сцепил руки в замок, пытаясь прийти в себя.

Я — свинья. Последняя на этом свете мразь.

Самокритично? Мало мне еще. Девчонка родителей потеряла, а я прыгнул на нее, точно изголодавшийся кролик. Получалось, что пользовался ее состоянием. Кажется, оно называется шоковое. Это только в кино показывают, что все сразу плакать начинают, как узнают, что потеряли близкого человека. На самом деле не так. Вот такие, как Алинка, как будто в другой мир попадают, где все по-прежнему и все живы.

— Ты чего такой сердитый?

Я вскинул голову. Алинка вернулась. Лицо мокрое, губы красные.

— Слушай, подруга, ты прости меня, я… У тебя такое горе, родители…

— У меня нет горя, — оборвала меня девушка. — Мои родители не умерли.

Ну вот тебе на. Точно шок. Надо к Егорычу, у него аптечка есть, может, чего ей там накапает.

— Бутерброды по дороге съедим, — хлопнув себя по бедрам, сказал я и поднялся, достал зубную щетку и пасту.

Взял из рук подруги бутыль, вышел за дверь и быстро почистил зубы.

Я — дерьмо собачье, боялся остаться один на один с Алиной, когда до нее дойдет, что убийство произошло и с родителями она только в морге увидится. Алинка молодец: спорить не стала.

Фу-у-ух, ну что за хрень творится.