Охота на военкора. Раненый Алеппо

К этому времени на пляже стали собираться отдыхающие.

В основном это были большие компании из местных. Сразу видно, что все они люди небедные и без всяких ограничений в поседении, свойственных жителям Востока. Женщины, «от мала до велика», в бикини, мужчины спокойно сидят рядом. Единственное, что сразу

выдавало в них восточную натуру, – кальян. Курят все, причём постоянно. Среди вырывающихся клубов дыма проворно снуют подростки

с жестяными чашами на длинных подвесах-ручках, в которых тлеют

раскаленные угли для кальяна. Подбегая к одной компании, потом

к другой, молодые люди ловко хватают длинную курительную трубку, суют ее в рот, затем быстро бросают в свою чашу старый уголь, меняя

его на только что принесённый. В тот же миг парни глубоко затягива-ются, выпуская густые клубы дыма. Несколько мощных затяжек, и вот

он в спешке передаёт трубку кому-то из отдыхающих и бежит к другим. И так весь день…

– Блин, что за народ? – уходя с пляжа, бурчал себе под нос Илья, –

в стране война, террористы людям головы режут в каких-то двадцати

километрах отсюда, а тут пируют… Причем, здоровые мужики сидят.

Шли бы Родину защищать, семьи свои, в конце концов.

– Илья, ты чего бубнишь? – окликнул его Виктор. Он направлялся

к морю с полотенцем на плече.

– Да, ну их, вояки хреновы! – отмахнулся репортёр.

– А-а… Ты про «пир во время чумы»? – заулыбался оператор. –

Так это здесь в порядке вещей: одни воюют, другие пируют – жизнь!

Ты лучше скажи, как тебе водичка?

– Да, каша сплошная, – остановился Илья, – еще и грязь кругом, вообще за собой не убирают. Пляж, действительно, был очень грязным, 14

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

кругом банки от пепси или спрайта, в море какие-то пакеты, остатки

еды и фруктов. Купаться в такой тёплой сливной канаве не доставляло

никакого удовольствия.

– Тут еще этот араб докопался, – продолжал жаловаться Илья, –

орёт что-то, руками машет: уходи, типа, место занято.

Виктор посмотрел в сторону зонта с табличкой шесть:

– А-а, ты там сидел что ли?

– Да, – удивленно ответил Илья.

– Ты это зря. Это место забронировано компанией очень богатого

человека. Не знаю точно, кто он, но говорят, очень высокопоставлен-ный здесь товарищ.

– Блин, я-то, откуда мог знать, что здесь элита куражится?

– Да, ладно, забей! – кладя руку на плечо Ильи, весело заключил

оператор. – Пойдешь ещё купаться?

– Нет, я в номер, телек гляну. Здесь «Россию» показывают, надо

новости посмотреть, – ответил Илья.

– Ну, как хочешь… А вечером поедешь с нами в город? – вновь

спросил Витя.

– Поеду, куда ж я без вас-то, – весело заключил репортер и направился к входу.

– Кстати, – чуть громче окликнул оператор, обращаясь к отошед-шему на несколько шагов коллеге, – ты в курсе, что завтра рано утром

нас везут в Алеппо?

– Теперь в курсе, – ответил Илья, – и слава Богу, хоть поработаем.

Он медленно зашел в здание гостиницы, поднялся к себе в номер, сел на кровать и с облегчением выдохнул: «Поедем, посмотрим на чертей бородатых».

– Значит, слушайте сюда!.. С этого дня я для вас – ум, честь и совесть

нашей эпохи! – громко, выделяя каждое слово, командовал толстый

полковник, стоя на ступени при входе в военный ПАЗик. В салоне

сидели восемь журналистов, которым «посчастливилось» отправиться

в Алеппо. Из соображений безопасности, военные решили переправить

в осаждённый боевиками город, только по корреспонденту от каждого

телеканала – пятерых человек и троих операторов. Условия работы

в ПУЛе, по мнению офицеров, подразумевали умения операторов снимать общий видеоряд происходящих событий и послед передавать эти

картинки на все российские федеральные телеканалы. Все возмущения

15

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

и пожелания, высказанные репортёрами накануне отъезда, военные так

и не приняли.

– У меня приказ! – оправдывался перед погрузкой в автобус капитан Семён, огласивший список «участников экспедиции», – едут только

пять корров и три оператора: Виктор, Вадик и Никита.

– А как же стендапы? – интересовался корреспондент, оператор

которого не вошел в число «избранных».

– Ответы на все вопросы у товарища полковника. Я лишь должен

доставить восемь человек, согласно списку, из гостиницы на аэродром

Хмеймим!

Автобус с журналистами стоял возле взлётно-посадочной полосы

с открытыми дверями и окнами, а из него на всю округу разносился

громкий и грубый доклад полковника. Он, как мог, ставил журналистам

задачу и объяснял принципы работы на ближайшее время. Причем

делал это в лучших традициях армейской школы, как учили на коман-дирских курсах общевойсковых училищ: чётко, максимально громко, и конечно же, с грубыми интонациями в голосе. Военные до сих пор

считают, что так задача лучше усваивается в подсознании человека.

В общем, полковник ревел так, словно перед ним сборище новобран-цев. Но так как в числе отбывающих репортеров были мужчины разного

возраста, большинство из которых служили в армии, то его ор можно

было списать на общение с «партизанами». Сразу было понятно, что

умудрённый опытом старший офицер не раз сталкивался, и, скорее

всего, командовал отрядами отслуживших когда-то мужиков, которых