Охота на Волколака

– Обязательно займемся, – закивала я, подталкивая тетушку к выходу. – Но для начала в кофейную. Мы еще даже не завтракали.

– Разумеется, Сонечка, – похлопала она меня по предплечью. – К тому же, я все уже посмотрела. Выставка оказалась на удивление скромной.

– Как жаль.

Жаль не было. Совершенно. Скорее даже наоборот. Еще час без чашечки утреннего кофе, к которому я крепко приобщилась в студенческую пору, и меня, от непрерывного стрекотания окружающих, ждет сильная головная боль.

– Довживников оказался неприлично хорош. Я купила одно из его изысканнейших полотен. Оно будто создано для нашей гостиной, Сонечка. Вот вернемся домой, покажу.

Я не стала выпытывать детали, решив устроить себе сюрприз. Сейчас у нас в гостиной висела картина с пасшейся на лугу коровой. Или быком. И тетушка также считала ее произведением искусства.

Уже на выходе, преодолев небольшую пробку, я вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернулась. И едва не расстелилась на холодном деревянном полу, узнав в стоящих неподалеку – вдовую графиню Бабишеву и ее сына. Моего несостоявшегося жениха.

Назревала неминуемая катастрофа. Я ощущала ее морозное дыхание у самого затылка. Впрочем, это мог быть банальный сквозняк. Не отменяющий, однако, того факта, что тетушку – с некоторых пор напрочь не переваривающую фамилию Бабишевы – необходимо срочно выводить на свежий воздух.

Ни с Акулиной Никитишной, ни с Сергеем я не виделась со дня суда, случившегося месяц назад. Где муж первой и отчим второго выступал подозреваемым, а я – главным свидетелем обвинения.

С одной стороны, неудобно получилось. Все же соседи, давние приятели покойных родителей бедняжки Сони, едва не ставшие родней. С другой… сам виноват, нечего в честных девушек стрелять из трости.

Тетушку, что раньше души не чаяла в его сиятельстве, едва ли не молилась на нашу свадьбу, дни до нее считала, с тех пор словно подменили. Упоминание «гадкого» семейства стало под строжайшим запретом. И дело было не только в том, что приемный отец моего – на тот момент – жениха покушался на мою жизнь, и даже ранил в плечо, но и в целях, что преследовал Сергей, делая мне предложение.

Щедрое приданое.

Новость о том, что граф Бабишев разорен облетела все газеты со скоростью пули. От ее сиятельства вдовой графини тотчас отвернулись практически все знакомые. Его сиятельству, чтобы хоть как-то продержаться на плаву пришлось продать единственный земельный надел в пятьдесят десятин. И, как я очень надеялась, бросить все силы на поиски новой богатой невесты.

Несмотря на скверный характер его властной маменьки, зла я Сергею не желала. И Инессе Ивановне не раз говорила, что не стоит его ни в чем винить. А за что стоит – уже получил. Персона, в нашем небольшом городке, он более не знатная.

Признаться, какое-то время я даже подозревала его в убийстве настоящей Сони, девушки в теле которой я не так давно очнулась, закончив бренное существование в двадцать первом веке. Но баллистическая экспертиза, проведенная судебным медиком Мещанского полицейского участка Полем Маратовичем Лавуазье определила калибр пули, выпущенной из принадлежащей Сергею трости.

Она оказалась в разы больше дырочки в новеньком платье, которое было на Соне в день смерти. К тому же, остались бы следы. Брызги крови. Добавить сюда звук выстрела, не услышать который было невозможно. И отсутствие мотива. Ладно бы это случилось после нашей свадьбы…

В общем, Сергей был вычеркнут из короткого списка потенциальных убийц. Чего не скажешь о его маменьке.

Пока она, задрав оба подбородка, недовольно поджимала губы и смотрела куда угодно, только не на нас, сам граф кивнул сначала мне, затем Инессе Ивановне. А после потупил печальный взгляд.

Нет, я бы, конечно, ответила. И ладошку для поцелуя предоставила – что ей стало бы, этой ладошке? – но тетушка, взяв меня под руку, так лихо для ее возраста встроилась в людской поток, что нас, будто пробку из бутылки с шампанским, вытолкнуло на мороз.

Благо кофейная – она же по совместительству и кондитерская – «Монпансье», принадлежащая уважаемому в Китеже семейству Леви, владеющему также парочкой салонов мужских и женских причесок и довольно приличной бакалейной лавкой, находилась всего в квартале от музея живописи. На очень подходящей для этого заведения улице Адмирала Пряникова.

У входа толпились экипажи, привозившие и забиравшие желавших полакомиться сладостями представительниц женского пола. От молодых барышень, до возрастных аристократок и купчих, что, сидя за круглыми столиками, обсуждали веяния моды или последние городские сплетни.

Мужчины здесь были не ко двору. Вернее, никто не мешал им зайти внутрь, чтобы купить пирожных или конфет. Но провожали при этом таким пристальным взглядом, что второй раз этот подвиг совершали единицы.

Запах шоколада кружил голову до звезд перед глазами. А аромат свежемолотого кофе дурманил мозги. Настоящее царство порока. Куда только смотрит полиция?