Охота на волков

Он был прав. Короткая передышка подошла к концу. Хазратик и еще двое в тюремной униформе бежали по полю, сжимая в охапках кипы брезентовых мешков. Легкой трусцой за ними семенил румяный крепкогрудый инструктор. За спиной инструктора болтался облегченный «Калашников», правая рука придерживала пистолетную рукоять.

— Подъем, туники! — рявкнул он. Кивая на зэка, волокущего помимо мешков лопаты, скомандовал:

— Разобрать шанцевый инструмент!

— Чего копать будем? — вежливо поинтересовался Барин. — Окопы или могилы?

Шутку не поддержали. Не моргнув глазом, инструктор объяснил:

— Роем землю и насыпаем в мешки. Мешки — на загорбок и вон к тому сарайчику. Там подвесим на крюки и будем набивать пятки. Все ясно?

— Одно непонятно, — Валентин потер кончик носа. — Не проще ли наполнить мешки там же у сарайчика?

— Поясню: не проще! — офицер оставался все столь же серьезен.

— Поимей совесть, генерал! Это же целая верста.

— Не верста, а шестьсот метров. Как раз по моему прицелу, — инструктор со значением похлопал по цевью автомата. — Делать будем так, как я сказал! Без споров и демагогии. Какие-то вопросы, Лужин?

— Все ясно, командыр! — Хазратик вскинул руку к пустой голове, изобразил отдание чести.

— Действительно, какие уж тут вопросы. — Валентин переглянулся с Барином.

— Баринов и Лужин премируются парой лишних ходок, — равнодушно объявил инструктор.

— В смысле — парой на двоих?

— В смысле — парой на каждого.

— Канчай трэпаться. Дэло давай дэлать! — Хазратик бурно суетился возле мешков. То ли он играл, то ли действительно рвался порисоваться перед офицером, — этого Валентин не уяснил себе до сих пор. Могло быть и так, что даже сам Хазратик не понимал до конца собственного поведения. Но так или иначе они взялись за лопаты. Аккуратно растелив на траве мешковину, инструктор присел, с удовольствием наблюдая за работающими. Тем временем белый треугольничек дельтоплана вновь угадал на воздушный поток. Его понесло, потянуло в синеющую высь. Валентин опустил голову. Смотреть вверх на эту простертую от горизонта к горизонту свободу не хотелось. Очень уж силен был контраст. Между небом и землей.

Часть 2 Барьеры

«Общество разделено на два класса — стригущих и стриженых. Нужно всегда быть с первыми против вторых.»

Шарль-Морис Талейран

Глава 1

Жить дольше, жить слаще — зачем?… Всякий раз, сталкиваясь с подобными мыслями, Леня Логинов испытывал болезненное бессилие. Он не знал ответа, не знал даже где примерно его искать. Это походило на действие затупившегося ножа, скользящего туда-сюда по кожуре помидора. Сок, мякоть и сердцевинная суть оставались недоступными. Мысль трепыхала подрезанными крыльями, не в силах взлететь ввысь. Заоблачная высота абстракций кружила голову, не радуя откровениями, и, подброшенный собственным злым усилием, Леонид тотчас ощущал неизбежное тяготение земли — той самой земли, на которой чувствовал себя столь неуютно.

Вероятно, оттого и зародилась его «жизненная система» — технологическая цепочка, организующая переизбыток энергии, компенсирующая ее недостаточность. В периоды меланхолий он просто нуждался в чем-то подобном, расписывая дни по часам и минутам, составляя многопунктовые планы. Скучающие руки, тоска, аппетит — все подобно револьверным патронам заполняло свои законные гнезда. Именно такая система лучше всего прочего отвлекала от жизни, от дрязг, адаптируя автора к кометообразной эпохе, шлейфу всех ее противоречий. Он не хотел болеть — и не болел, а утопающий дух за волосы и за уши мюнхаузеновским усилием ежедневно выволакивал из чавкающей трясины.