Охота на волков

Крылатая птичка Константина Николаевича все еще порхала в небе. Полковник любовался с высоты непередаваемой прелестью земных красок. Двое внизу, должно быть, казались ему невзрачными мошками.

Глава 5

Каждый час Клест ощущал приступы тошноты. Пищевод мучительно содрогался, и спасаться приходилось самым примитивным образом — подносить к носу флакончик с забытыми одной из подружек духами. Что такое нашатырь, Клест знал теперь не понаслышке, но дома нашатыря не водилось и замену он подобрал, перенюхав с дюжину самых разных снадобий — от коньяка и водки до клефурина и камфоры. Духи, как ему показалось, работали эффективнее всего. Спазмы вроде бы проходили, голова переставала кружиться. Чувствовал он себя по-прежнему скверно. Ныла выбитая ключица, в правом ухе то и дело возникал пульсирующий шум, время от времени приходилось ложиться, потому что стоять, ходить и даже сидеть становилось тяжело. Лепилы выпнули его из больницы уже на третий день, когда выяснилось, что платить за него никто не собирается. С главврачом они расстались душевно: Клест выложил этому пузану, кто он такой есть, тот послал его куда подальше. Долечиваться таким образом приходилось дома, и Клест лечился, наугад глотая какие-то таблетки, запивая их коньяком. Лучше от такого лечения не становилось, но что еще делают в таких случаях, Клест не знал, как не знали этого и друзья-подружки. То есть советов они давали море, но именно это обилие наводило на определенные подозрения. Лежа на диване, он скучающе пялился на экран телевизора, глухо материл героев телесериалов. Когда же в гости приплелся Шмон, а за ним и Паша, подручный Паука, пришлось малость оживиться. При посторонних следовало держать марку.

Собственно, инициативу проявил не он. Паша сам вызвался уладить дело, выяснить кто и за что, разобраться, как говорят, по справедливости. Был бы Клест из пацанов покруче, дельце обстряпали бы на «профсоюзных» правах, но дистанция от него до Паука представлялась космической, следовательно недешево стоила и месть. Во всяком случае Пашина цена Клесту не очень понравилась. Тот забирал австрийскую видеодвойку, аппаратуру Джи-Ви-Си плюс японские могучие колонки. Хорошо хоть «наличмана» не запросил. А сейчас требовал окончательного подтверждения. Либо да, либо нет. Дескать, главное Паук сделал: предложил помощь. Теперь пацанам решать — принять или отказаться. Заметив, что приятель все еще колеблется, Шмон бодро похлопал лежащего по руке.

— Ништяк, Клест, отработаем! Зато халяве рога обломают. Втрюхают на всю катушку.

Он был прав, отказываться от помощи Паука было неразумно. Однако взяла досада — за бодрый тон приятеля, за легкомысленную веселость. Конечно! Не ему, собаке, с видео расставаться! Тот и кулаками почти не махал и орал, как резанный, а получил меньше Клеста. Хотя все же не удрал, как Косыга, да и вообще был давним корешем — еще с самых детских лет. А потому его следовало терпеть, как эту треклятую боль. Дружок из кожи вон лез, расписывая нападавших, объясняя медведеподобному Паше, что если бы не Клест, то его, Шмона, сейчас бы тут не наблюдалось. То же самое он, вероятно, травил во дворах. Понимая это, Клест кайфовал от собственной, пусть временной, но значимости. Шмон мог взгоношить кого угодно. Скорее всего, благодаря его длинному языку, о случившемся и узнал пахан. И даже горюя по поводу потери аудиоцентра с видео, Клест не мог не тащиться от мысли, что ему выказывал сочувствие не мелкий вожачок, а лидер целого района. Разумеется, это что-нибудь да значило. Пахан замечал далеко не каждого пацана и уж конечно не за каждого готов был вступиться.

Сделка состоялась. Клест дважды в подробностях рассказал, как происходило дело. Одного из нападавших Шмон где-то уже видел. Паша, здоровый битюг, с абсолютно круглой головой, выпирающей грудной клеткой и рыхлыми толстыми руками, объявил, что Шмона берет на операцию с собой.

— Три дня, — он для наглядности показал три сосиски-пальца. — А повезет, так и раньше. Одного приволочем к тебе. Если мамахен, конечно, куда-нибудь сплавишь.

— А на кой мне его сюда?

— Для предъявы, и чтоб, значит, не сомневался, что Паша дело свое знает.

— Я и не сомневаюсь.

— Все равно! Положено для порядку… Деньги — товар, товар — деньги, — учил когда-нибудь политэкономию? Или еще не дозрел? — Паша улыбнулся, блеснув золотым зубом. — Короче, ты платишь, мы заботимся об удовольствии клиента. Захочешь, шурупы ему в уши завернешь, а захочешь — в петуха превратишь. Не приходилось еще проделывать такие фокусы?

Он первый и засмеялся. Шмон с Клестом криво заухмылялись. В сущности, дело было уже сделано. Его перевалили на плечи парней более авторитетных, в деловых качествах которых можно было не сомневаться.

* * *

Что такое одинокий мужчина?

Это жизнь бок о бок с профессией, это скверный характер и алкоголь вместо чая, это чудаковатое хобби и комплексы, это хронические болячки и наконец обозленный на всех и вся желудок. Но и только-то!