Охота на волков

Партии фальшивых долларов планомерно шли из Италии и Ирака. В качестве «окна» использовалась российско-польская граница. Более точно путь доставки выявить не удавалось. А ворошить гнездышко до поры до времени не решались. Посему ограничились одним-единственным арестом, применив допрос с пристрастием. Таким образом вышли на конкретных получателей, работающих на ловкачей-распространителей. Этого, впрочем, оказалось достаточно. Группа захвата, состоявшая из нескольких разношерстных прохожих и компании «подвыпивших» парней, в нужную секунду сошлась в единой точке. Кто-то из них даже включил кассетный магнитофон. Под шумок все и обстряпали. Валютчики были вооружены и потому оказали яростное сопротивление. Пятеро или шестеро людей, ведущие переговоры об обмене фальшивок, были положены на тротуар в несколько секунд. Их не уговаривали, их попросту били — всерьез и без предупреждения. Лишь один из них успел полоснуть по приближающимся «прохожим» из короткоствольного «Узи», за что и получил добрую порцию свинца. Самому шустрому, юркнувшему в последний момент в иномарку, прыснули через открытое окно порцию паралитического газа. Шестерок, сторожащих поблизости, тоже сумели выявить. Вернее, они сами себя выдали, открыв беспорядочную стрельбу и пустившись в бегство. Одного из таких пареньков Валентин, толкающий перед собой пустую коляску, ударил ногой в пах. Тут же, перевернув на живот, защелкнул на запястьях наручники, из-за пазухи вынул старенький «ТТ». Баринову же пришлось побегать. Своего клиента он едва догнал, выложившись, как на стометровой дистанции. Зато и беглецу досталось по полной программе. На бегу саданув бандита по загривку, Баринов подсек ему ногу, отчего тот врезался в кирпичную стену, в кровь ободрав лицо и потеряв сознание. Таким образом, они потеряли одного человека, валютчики — троих. Семерых гавриков повязали, на практике применив фокусы, которым обучали их на полигоне. В общем и целом операция прошла благополучно, на пленников успели нагнать такого страха, что, дождавшись милицейских воронков, бандиты вздохнули с облегчением.

Второй раз бывшим гладиаторам оказали большее доверие, если это вообще можно было назвать доверием. До них снизошел помощник полковника Клим Лаврентьевич, существо без звания, но со стажем, с рыжеватыми бровками и плоским невыразительным личиком. Клим Лаврентьевич умел разглядывать собеседника самым подкупающим образом, с успехом имитируя дружеские, а иногда и восхищенные интонации. Валентин и сам не мог бы себе объяснить, отчего с такой неприязнью отнесся к этому субъекту. Но что-то, видимо, он почувствовал, и интуиция вовремя просигнализировала, предупреждая об исходящей от улыбчивого типа угрозе. Улыбчивый же тип, вызвав агентов к себе в кабинет, коротко объяснил, что это уже не просто проверка, а настоящее дело. Слово «настоящее» он подчеркнул особо, и Валентину с Бариновым отчего-то сразу стало ясно, что именно подразумевалось под этим «настоящим».

— Убивать мы не будем, — отрезал Валентин.

— Ой-ли? — Клим Лаврентьевич некоторое время изучал малоподвижное лицо Валентина, после чего со вздохом потянулся к телефону. — Что ж, ссориться пока не будем, а тратить на вас время не хочу. Желаете пояснений, беседуйте с Рюминым.

Константин Николаевич оказался не в настроении и, едва войдя в кабинет, тотчас попросил Клима Лаврентьевича удалиться. Прежде чем выйти, рыжеватый служака долго вошкался за столом, щелкая замочками и пряча какие-то бумаги. Полковник нервно барабанил пальцами, внимательно изучая носок собственного сапога.

— Что еще за фокусы? — он вскинул голову, едва дверь за помощником закрылась. — Снова показывате норов? Не выйдет, ребятки! Тут вам не пионерлагерь! Все проходят практику, и вы пройдете, никуда не денетесь. А не пожелаете, дорожку вам укажут. Либо на ринг, либо куда подальше.

Ни Баринов, ни Лужин не проронили ни звука. Помолчав немного, полковник неожиданно откашлялся и уже иным более миролюбивым тоном принялся излагать суть дела:

— Операцию проводят серьезные люди. Вы лишь входите в группу содействия. Придется ли вам убивать, не знаю, но скорее всего — да. И незачем тут кривиться, господин Лужин! Чего вы ждали, дорогие мои? Еще раз повторяю, мы здесь не в домино играем, и вы далеко не невинные птенчики.

— Операция противозаконная, правда? — тихо спросил Валентин.

— Нет! — полковник грохнул кулаком по столу. — Если хочешь точной терминологии, то называй ее подзаконной. А это далеко не одно и то же. Если нужно искоренить мразь, мы ее искореним! Ни судом, ни законом ее не взять, значит…

— Не мытьем, так катаньем, — завершил за него Валентин.

— Да, черт подери! И не вам, сосункам, судить, что правильно, а что нет, — полковник сердито шевельнул бровью. — Запомните и впредь: никто с вами цацкаться больше не будет. Есть приказы, и они не обсуждаются, ясно?

— Кажется, мы присягу не давали.

И снова кулак полковника обрушился на полированную поверхность стола.