Охота на Зверя

А я пока не собирался раскрывать свои карты. Мне до невероятного нравится следить исподтишка за женой в то время, как в её хорошенькой голове я уже осатанело трахал её прямо на том самом столе, за которым она сидит. Изощрённая пытка для нас обоих. Вечное ожидание, кто из нас двоих сорвется первым.

Мне почему -то вдруг стало важным, чтобы пришла ко мне сама. После той памятной ночи, когда я взял её пальцами, когда на следующее утро эта маленькая дрянь просто сбежала, прислав сообщение, что уехала к подруге. А я…я вдруг понял, что не прощу ей снова того разочарования во взгляде. Понял, что должен заставить её забыть о сожалении. А она сожалела – я знал это. Мы не виделись несколько дней после этого, так как вскоре я сам уехал по делам во Францию и вернулся только три дня назад. И все три дня сводил её с ума. Как, впрочем, и себя. Если кто-то посчитает, что я играл нечестно…то спешу огорчить – я никогда не играл честно. Тем более в вопросах, касающихся женщин.

И вот сегодня я жарился под солнцем вместе со здоровяком, бывшим карателем, а моя жена осталась на работе.

С ним мне оказалось проще всех сойтись. Не подружиться. Нет! Черта с два я вообще планировал дружить с кем-то из них. Но вот этот мистер Покерфейс меня не напрягал, и от него не разило ложью и лицемерием за версту, как от остальных. После приема у меня дома (дьявол, а все же начал привыкать называть этот особняк своим домом), Изгой нагрянул ко мне в офис и позвал побеседовать вне стен небоскреба и вообще вне мегаполиса. Мы с ним мило побеседовали. Очень даже мило. После этой беседы у него осталась царапина на щеке, а у меня несколько дней ныло плечо. Но зато я узнал, какой я засранец и как таскал этого здоровяка по болотам, пока мы искали мою дочь. Наверное, он первый, кто мне напомнил о детях. Ненавязчиво. Только рассказами. Но я еще не был готов к принятию своего отцовства, но плюсик в карму Вольскому поставил. Как-никак дочь мою спас. Потом мы встретились еще пару раз, и я понял, что, наверное, мой братец всё же не обманул и мы с этим блондином вполне могли быть в весьма сносных отношениях. По крайней мере, он не вызывал у меня ни малейшего желания выдрать ему сердце или послать к дьяволу. Да, он мне нравился. Я с ним не ощущал того чудовищного напряжения, которое преследовало меня с каждым, с кем я общался после своего гребаного воскрешения.

– Расслабься, Мокану, и, глядишь, у лошадей перестанут от страха ноги дрожать.

Изгой склонился к моему плечу, снимая с него невидимую пылинку.

– А ты боишься за свою ставку? На кого ты поставил, Вольский? Кажется, вон на того вороного? Одно твое слово – и все остальные остановятся, как вкопанные, у самой финишной черты.

Тот закатил глаза и отстранился от меня.

– Мокану, скажи, сколько раз тебя нужно огреть хрустальным мечом, чтобы вместе с памятью поубавить хотя бы немного твоей спеси?

– Не советую тебе пробовать, здоровяк. Иначе, кто знает, за кого тебя примет новый Ник и какую экзекуцию придумает твоей заднице. На болотца в отпуск не планировал, не?

– Тогда сделай хотя бы отдалённо вид, что тебе интересно на трибунах.

– Сказал мистер Покерфейс. Вольский, вот мне интересно, ты и в постели с Дианой с таким же безразличным лицом резвишься?

– С каких пор тебя стал интересовать секс со мной, Ник?

– Проклятье! Никогда не думал, что на старости лет уверую…но Боже упаси!

Вольский мягко рассмеялся и обратил всё своё внимание на начавшиеся скачки.

А я начал разглядывать собравшихся здесь богачей. Изгой утянул меня сегодня сюда для встречи с возможным инвестором из Польши в один из намечаемых проектов.

Я сначала почувствовал её аромат и только потом увидел. Резко подался вперёд, ощутив тонкий запах ванили…а потом непроизвольно зарычал, ощутив рядом с ним…слишком близко другой. Мужской. А через несколько секунд увидел Марианну, рядом с которой шагал, мать его, Зорич! Зорич, который в последнее время постоянно тёрся возле неё. И меня это безумно раздражало. Какого хрена она приехала сюда с ним?!

Марианна поискала меня глазами и, найдя, улыбнулась, но за каким-то чёртом остановилась посреди дороги и повернулась к ищейке с улыбкой.

Расталкивая всех этих пафосных павлинов и их куриц в нелепых шляпах, спуститься вниз и, схватив Марианну за локоть, прошипеть в самое ухо.

– Ну здравствуй, жена! Ты что, мать твою, делаешь тут? Разве ты не сказала мне, что безумно занята со своим фондом, м?

***

Мне захотелось его увидеть. Резко и неожиданно. Словно скрутило всю, как от физической боли. Перебирала бумаги, отвечала на звонки, а сама думала только о нем. Так бывало когда-то, раньше. Это необъяснимое состояние тяжелейшей ломки. Она возникает из ниоткуда щемящей тоской и предвкушением наслаждения только от присутствия, ощущения запаха, звука голоса.