Охота на Зверя

Когда несколько дней не видел, меня начинало ломать. В прямом смысле. Мне было с чем сравнить, и грёбаный красный порошок не шёл ни в какое сравнение с моей девочкой. Да, я называл её именно так. Моей. В мыслях и вслух. Рычал в эти порочные губы, остервенело вдалбливаясь в неё или, наоборот, нарочито медленно лаская пальцами. Я не просто хотел её, словно долбаный психопат. Я хотел отметить её собой настолько, будто мог заразить этим безумием и её тоже. Хотел выбить из неё все мысли о другом мужчине, о других мужчинах, которые могли у неё быть. И я всё чаще думал о том, что убью Марианну, если узнаю, что были. Только представлял её под другим самцом, с запахом другого мужчины и сатанел от бешеной ревности, взрывавшейся в мозгу адской яростью.

Да, теперь я знал, почему ТОТ Ник сходил с ума от этой женщины. Я и сам сошел. Это не произошло вдруг. Со мной никогда и ничего вдруг не происходит. Меня затянуло в нее, как железным тросом с шипованной петлей. Необратимо и жестко, раздирая горловину до крови от попыток высвободиться, сбросить ярмо. И с каждым днем я все больше понимал, что ни хрена я его не сброшу. Я только сильнее, бл**ь, запутываюсь, и из меня кровь хлещет от этих гребаных и бесполезных усилий. Она меня сделала. С такой легкостью, что я сам мог бы ей позавидовать в искусстве сносить мозги своей жертве напрочь.

Скучал по ней дико. Не знаю, как описать…Это даже не наркомания. Это нечто другое. Это страшнее, если только есть худшая зависимость. И стоять перед ней и просто смотреть теперь ничтожно мало для того, чтобы утолить эту жадную тварь. Насытить ее. Ни хрена. Она требует прикосновений, требует поцелуев и боли.

И я шагаю навстречу своей женщине, чтобы тварь захлебнулась бешеным, одержимым восторгом, когда я провел по волосам Марианны рукой. Когда зарылся в них пальцами и притянул к себе, чтобы впиться в её рот. Я мечтал о нем с той самой секунды, как припал к нему сегодня ночью в последний раз. Несколько часов голода. Несколько часов. Всего лишь… или целая вечность. Мне казалось, что вечность. Попробовать его на вкус. Нет. Не попробовать. А жадно, оголтело пить дыхание, сплетая язык с ее языком, дразня его и прикусывая нижнюю губу. Обнажая клыки. Они раздирают дёсны, выскальзывая наружу, чтобы вспарывать её нежную кожу. Вот такое на вкус мое сумасшествие.

Прижал её к себе, распаляясь от трения острых сосков об рубашку, просунул руку под блузку и сжал грудь, ловя тихий стон. Соскучился. Да, бл**ь, за полдня я уже соскучился. По коже бархатной, по мурашкам, которые слизать хочется, по тому, как сжимается её живот, когда моя ладонь скользит вниз, задирая юбку и касаясь пальцами ткани трусиков.

Спускаюсь поцелуями по шее, слегка прикусывая кожу, сатанея от пульсации её крови в венах. Я чувствую её запах, и мне сносит крышу. Сильнейшая, мать ее, концентрация адреналина.

– Раздевайся для меня, Марианна. Я сегодня разорву тебя на части.

Резко выпустил из объятий и сделал шаг назад, доставая портсигар.

***

Ощущать его голод мгновенно. Без возможности насладиться – сразу в адское пекло. Без лишних слов и прелюдий. Впился в мой рот, как одержимый, и меня уносит мгновенно. Перехватываю дыхание, чтобы ответить с таким же сумасшествием, ощущая жадные толчки языка, от которых сжимаются бедра, потому что он отдает мне картинки. Даааа. Я уже знала, что именно он делает это со мной – заставляет видеть, то что он хочет. Секс в чистом виде, грязное безумие, когда не его язык, а член толкается внутри моего тела, и от предвкушения срывается дыхание. Он не дает дышать, он его пожирает, выпуская клыки, царапая губы, и меня начинает трясти от нетерпения. Я хотела его так дико, что теперь мне хочется отдать все. Даже больше, чем захочет взять. Если такое вообще возможно. Ведь он отберет с мясом даже то, чего у меня, казалось бы, и нет. Вгрызаться в эти порочные губы, ударяясь о клыки деснами, вспарывая собственные и ощущая привкус крови во рту. Как голодное животное, доведенное до отчаяния тоской по его ласкам, поцелуям, по безумию. И он отбирает дыхание властно, дико и безжалостно. Сжимает грудь ладонями, а я в изнеможении трусь о них возбужденными сосками, которые печет от нетерпения почувствовать их голой кожей, почувствовать его рот на них, его пальцы. Божееее! Это дикое сумасшествие – так хотеть его.

Скользит вниз по животу, и я ощущаю, как возбуждение накатывает волнами и между ног становится нестерпимо горячо и мокро. Так бессовестно мокро. Всегда смущает собственная реакция на него, состояние на грани. Когда кажется, я могу кончить только представляя, что он берет меня…Как тогда, когда ласкала себя сама, извиваясь на влажных простынях и кусая губы, представляя его руки, язык и его член во мне, на мне, везде…

И от голодного обещания содрогнуться как от мини оргазма, пьянея и закатывая глаза под его бешеным и горящим взглядом.

– Разорви, – облизать пересохшие губы и обреченно добавить, – пожалуйста…

От наглого "раздевайся" потемнело перед глазами и мгновенно стало нечем дышать.