Охота начинается

– Я знаю, что она такое. – Старуха цокнула языком, качая головой. – Но когда дело доходит до таких вещей, как дерево умлеби, это не важно – ему все равно, кого отравлять. Удивительно, что она до сих пор жива, хотя у нее осталось всего несколько часов.

Экон напрягся:

– И это никак не остановить?

Женщина сжала губы, задумавшись.

– Может быть, есть один способ, но он не надежный.

– Пожалуйста. – Экон обнаружил, что едва выговаривает слова. Коффи не должна умереть в этих джунглях, как папа. Он этого не допустит. – Пожалуйста, можете попытаться?

Прошло несколько секунд. Женщина кивнула, а потом посмотрела Экону в глаза:

– Идем со мной.

Глава 21. Кровь, кость и душа

Коффи открыла глаза, только когда услышала треск.

Сначала она подумала, что этот звук – часть ее сна, еще одна нелогичная частица того оцепенения, в котором она находилась. Но нет – чем дольше она прислушивалась, тем больше росла уверенность. Этот треск и то, что его вызывало, не было плодом ее воображения. Она приподнялась на локтях и тут же об этом пожалела.

Как только Коффи пошевелилась, острая боль заполнила живот, непростительная, будто в ее внутренности вонзился кинжал ханджари. Она заметила рядом какое-то движение, и с губ сорвался всхлип боли. Она вздрогнула. Она была не одна.

– Вот.

Пожилая женщина, которую она никогда раньше не видела, хромая, подошла к ней с другой стороны хижины. На ней была скромная черная туника и такая же черная повязка на голове. Без лишних слов она вложила в ладони тыквенную бутыль:

– Пей.

Коффи даже не подумала возражать. На самом деле в ту же минуту, когда ее ладони ощутили твердую поверхность тыквы и она услышала восхитительный плеск внутри, ее рот стал сухим, как бумага. Она никогда в жизни не чувствовала такой жажды. Боль в животе притихла, когда она поднесла бутыль к губам, и стала еще слабее, когда она сделала несколько глотков. Она с облегчением вздохнула.

– Спасибо, – сказала она. – Я очень благодарна.

Старуха повернулась к ней спиной, но Коффи по-прежнему слышала напряжение в ее голосе.

– Рано благодарить, девочка. Нужно действовать быстро, если ты хочешь выжить.

Что? Коффи не понимала, о чем речь. Она сделала еще один большой глоток.

– О чем вы? – смущенно спросила она. – Мне уже лучше. Эта вода…

– Просто временное средство. – Старуха по-прежнему не смотрела на нее, и Коффи наконец увидела источник шума. Старуха трясла маленький джутовый мешочек, изо всех сил сжимая его в кулаке. – Твой друг поступил правильно, принеся тебя сюда, но, как я сказала и ему, ты очень больна. Эта вода не излечит истинную болезнь.

Истинную?.. Затем, словно слова помогли чему-то проявиться, Коффи ощутила это. Голова начала безжалостно болеть. По сравнению с этим острая боль в животе показалась пустяком. Бутылка выпала у нее из руки, и Коффи скорчилась от боли, но старуха с удивительной скоростью снова оказалась рядом с ней и помогла выпрямиться. В ее глазах читалась мольба.

– Держись, девочка, – прошептала она. – Продержись еще немного. Они идут.

Они? Несмотря на боль, Коффи подумала о том, что эти слова прозвучали странно. Женщина поддерживала ее еще секунду, а потом снова занялась своим мешочком, и когда она отвлеклась, Коффи впервые осмотрелась. Хижина была больше и намного лучше обставлена, чем любое из жилищ в Ночном зоопарке. Все саманные кирпичи были правильной формы, уложены почти идеально, а черно-бело-зеленый ковер, на котором она лежала, был даже более тонкой работы, чем те, что были у Бааза. Это было безусловно прекрасное место, но… Она задумалась о словах старухи.

Они идут.

– Кто… идет? – Слова Коффи прозвучали менее внятно, чем ей хотелось бы, а картинка перед глазами начала крениться и расплываться. По краям поля зрения собиралась черная муть, так что разглядеть что-то становилось все труднее. Словно глядя сквозь тоннель, она наблюдала, как старая женщина снова подошла к ней и села прямо напротив, скрестив ноги, – на этот раз у нее между коленями была большая черная миска. Коффи с любопытством немного наклонилась вперед, чтобы посмотреть, что внутри, и от увиденного волоски у нее на руках встали дыбом.

– Это?..

– Руку. – Женщина даже не взглянула на кучку костей. Она не отводила взгляда от Коффи. – Давай.

Коффи инстинктивно отшатнулась, но движение оказалось слишком быстрым. Головокружение усилилось десятикратно, когда она прижала к груди левую руку – ту, на которой была метка рождения.

– Зачем?

На этот раз на лице старухи промелькнуло отчетливое нетерпение.

– Если хочешь жить, – предостерегающе сказала она, – ты это сделаешь.