Охота за Чашей Грааля

Они еще долго беседовали. И князь, покоренный обоянием и смирением преподобного, менялся на глазах. Когда они расставались, Олега трудно было узнать. Вид его был стыдлив и в то же время, можно было понять, как умилилась душа его. Заключать мир с Дмитрием Олег выехал не один, взяв с собой старшего сына Федора. Дмитрий по чину встретил своего недавнего обидчика. Тут же был и Владимир. Но… забыв о прошлом, под влиянием обожаемого преподобного, встретились они, как друзья.

Пока они решали свои дела, Софья, занимая Федора, почувствовала женским чутьем, как таяло сердце княжича. Родители были рады этому и скоро сыграли свадьбу. Олег был не против сыграть свадьбу в Москве, тем самым показывая, что он признает первейшее положение Москвы.

И вот, казалось, для Московии вновь наступили мирные дни. Быстро стирались с лица земли очаги тохтамышского нашествия. Но не тут-то было. Пришла беда откуда и не ждали… От новгородских ушкуйников. Этот разбойный люд собачьим нюхом почувствовал слабость Москвы после такого сражения и нашествия татар.

Известный предводитель ушкуйников Прокопий собрал две тысячи оторви голова и двинулся на Московию. Внезапность и стремительность были залогом его побед. Так он добрался до Костромы. Комстромской воевода Плещеев встретил его с пятью тысячами войска. Прокопий, есть же таланты среди простых русских мужиков, своих людей разделил на две группы. Одну послал в засаду.

Плещеев, видя пред собой такой отряд ушкуйников, раздумывать не стал и двинул войско на новгородцев, считая, что он их раздавит, как бык куриное яйцо. Но не тут-то было. Бойцы там бывалые и, имея такого предводителя, становились сильнее в два раза. Прокопий был смелый, умелый и зоркий. К тому же отличный боец. Он полками валил нападавших.

Плещеев, видя, что победа ускользает из его рук, выхватив меч, ринулся в схватку. Это подействовало. Ушкуйцы стали отступать. Прокопий понял, что настало время, и подал сигнал. Выскочившие из засады ушкуйцы заставили костромичей постыдно бежать с поля боя. Город был взят и разгромлен.

Дмитрий и Кобыла прибыли в Пожары проведать князя Пожарского. Да, старик вытащил из мертвых Пожарского. Князь уже начал ходить и стал подумывать о том, чтобы вернуться в Москву. А тут, как снег на голову, приезд Дмитрия Донского, его этим именем стали звать повсюду, и Кобылы обрадовал Пожарского.

Великому князю он представил свою семью. Княгиня Дарья, как говорится в народе, обабилась. Пополнела. Но эта полнота как-то ее не очень изменила, наверное, из-за ее лица. Оно стало каким-то добрым, милым бабушкиным личиком. А глаза, понимающие, просто покоряли. Дмитрий трижды расцеловался с хозяйкой.

– Федор Стародубский, – назвал князь второго сына, который хотя был вылитый Пожарский, – в честь деда, – пояснил отец, – Иоанн Наговица, в честь другого деда, и последний, Давид Палецкий. А это, – он показал на мальчика лет двенадцати от роду, – Андрей Васильевич Пожарский, внук.

При слове Васильевич Дмитрий как-то вздрогнул. Потом сказал, положив руку на голову мальчика:

– Твой отец спас мою жизнь. Я и мои дети этого никогда не забудут.

После знакомства Пожарский пригласил гостей в трапезную. Когда уселись за стол, Дмитрий посмотрел на Пожарского и проговорил:

– Так вот кто не пустил Ягайло. Поднял казаков. Смотри, мы их разбойниками считали, а они…

– Великий князь, – ответил Пожарский, – там тоже русские люди. И свою землю они тоже любят, – говоря, он таким взглядом посмотрел на Кобылу, что у того на лице появилось выражение: «Я при чем?»

В разгар пиршества прискакал посланец из Москвы и известил о том, что ушкуйцы взяли и разгромили Кострому. Обед был скомкан, и Дмитрий Донской заторопился назад.

Князь решил наказать новгородцев и отправил своих бояр во главе с Федором Свиблом, чтобы они взяли черный бор. Новгородские бояре начали тягаться с москвичами, высказывая друг другу обиды. Дело кончилось ссорой, и тогда Дмитрий решил военным походом идти на этот свободный город.

Войско получилось огромно: собрано оно было в двадцати девяти волостях. Новгородцы, узнав о походе на них Донского, отправили ему навстречу послов с челобитием о мире. Но Дмитрий отпустил их без мира.

Когда до города осталось пятнадцать верст, к нему поехал новгородский владыка Алексий. Князь вначале не хотел его принимать, такая обида была на новгородцев. Но Кошка, зайдя к князю, сказал ему:

– Великий князь, ты прими владыку, послушай его. Если тя не устроит, че тот те скажет, отправь его назад.

Дмитрий подумал и согласился.

– Ладно, завтра пополудни.

Представ перед Донским, владыка сказал:

– Великий князь, я благословляю тебя, а Великий Новгород всем челом бьет. Чтобы ты заключил мир, и кровопролития бы не было. За виноватых же людей Великий Новгород челом тебе бьет восьми тысячами рублей.

Дмитрий топнул ногой:

– Вы, Великий Новгород, распустили своих людей. Я уже предупреждал вас об этом. Но вам не ймется. Сожгли Кострому, Нижний Новгород. Сколько похватали людей, чтоб продать их мусульманам. Нет вам моего прощения. Так, владыка, и передай городу.