Охота за Чашей Грааля

Навстречу, от костра, раскрасневшийся, бежит Михаил. Когда бредень появляется на берегу, он подхватывает его за низ и поднимает повыше. Вот они вытащили его на берег и, задыхающиеся от напряжения, валятся на жесткую траву.

– Че там? – кричит Дмитрий Михаилу, видя, как тот осторожно заглядывает вовнутрь бредня.

– Трава, – ответил тот, – не видать. Кажись, бревно вытащили.

Бревно вдруг ожило, да как даст, чуть бредень не порвало.

– Держи! – Рыбаки вскакивают.

Кошка бежит первым и, подбегая к бредню, вдруг заорал:

– Сом! Сомище!

– Эй, – кричит Дмитрий, – Мишка, бей его топором по башке!

Наконец рыбина успокоилась. Ее пытаются вытащить из бредня. Но это не так просто. Здорова рыбина.

– Давай. – Дмитрий сует руку к жабрам.

В этот момент слышится конский топот.

– Опять, – в сердцах восклицает Дмитрий.

На этот раз подъехал ханский посол Турюк. Это уже был старый и, вопреки всему, добрый татарин. Он ни во что не вмешивался. Живя в кремле, его не слышно было и не видно. Иногда Турюк делился какими-нибудь секретами с Иваном, затем с его сыном, Дмитрием. Князь его уважал. Завидя посла, Дмитрий подбежал к нему.

– Что случилось, Турюк?

– Естя, естя, – ответил он.

Одев порты и накинув на плечи теплую вотолу, князь обнял за плечи Турюка, и они пошли к дороге, идущей от города до деревни. Дмитрий понял, что, если посол нашел его на рыбалке, значит он ему очень понадобился. А раз там не завел разговора, значит, хочет его вести с глазу на глаз. Князь иногда морщился, когда наступал босой ногой на какую-нибудь колкость. Когда отошли на приличное расстояние, князь остановился и посмотрел вопросительно на посла. Тому стало понятно, и он заговорил:

– Моя пришла сказать, кназа, чет я жидэт Сарыхожа.

– Он прибыл в Москву?

– Нэ, – закачал головой посол, – он жидэт тя, кназа, в Коломонэ.

– В Коломне? – переспросил Дмитрий.

– Да! Да! В Коломонэ!

– Что случилось? – Князь пристально посмотрел на Турюка.

Тот только пожал плечами:

– Нэ знай, кназа, нэ знай. Толко… – Он прижал палец к губам.

– Понятно! Встреча будет тайной, – произнес князь.

– Да, кназа! Да! Таинэ! – подтвердил посол.

– Еду завтра. А щас на уху пойдешь? – спросил Дмитрий.

– Нээ! Моя рыба нээ, махан моя надо!

– Сделаем и махан!

– Ладно, ладно, – кланяется посол и направился к коню.

– Эй! Вы там! – орет друзьям Дмитрий. – Сбирайтесь!

Не доезжая версты две до Коломны, Дмитрий увидел на дороге двух татарских воинов и понял, что они ждут его. Подъехав ближе, они его узнали, спрыгнули с коней и встретили низким поклоном. «Если так татарин кланяется, ему что-то от меня нужно», – подумал князь и спросил:

– Мня ждете?

– Тя, кназа, тя! – ответил один из них, приподняв голову.

– Показывайте дорогу.

Отъехав с полверсты, Дмитрий увидел на холме шатер. У его подножия лежали и сидели десятка два-три воинов. Увидя подъезжающего князя, они вскочили и склонили головы.

– Эй, кто старший, – крикнул князь.

Выпрямился один из воинов. Глядя на него, князь сказал:

– Ступай доложи, что я прибыл.

Стены шатра пропустили голоса, и Сарыхожа вышел сам его встретить. Эта встреча напоминала встречу старых друзей. Они обнимались, целовались. Потом татарин, обхватив за талию князя, повел его в шатер.

Войдя вовнутрь, Дмитрий сразу понял, что его ждут. Стол был накрыт довольно богато. Хозяин указал на место князю, и они сели. Подошла рабыня и подала миску с водой и утиральником. Князь обмыл руки, вытер их и посмотрел на Сарыхожа. Тот налил ему в миску кумыса, потом себе.

– Э! – сказал князь. – Хороший напиток! Жажду утоляет! – и большими глотками выпил напиток. – Плесни еще… – подставляя чашу, попросил князь.

Сарыхожа расцвел. Не все русские уважают кумыс. А этот…

После пары выпитых чашек, князь посмотрел, чем бы закусить. Сарыхожа понял его и подал вяленное конское ребро.

– Молодец, – беря его, сказал князь и зубами, как голодный зверь, вцепился в закуску.

Насытившись, он отбросился на подушку.

– Хорошо у тя! – сладко потягиваясь, проговорил князь, потом спросил: – Зачем звал?

Сарыхожа поднялся, прошелся по шатру и выглянул наружу. Удостоверясь, что там все в порядке, он поплотнее сдвинул полу, вернулся назад и заговорил:

– Моя хана, великий из великих, зовет тя с войском в своя похода.

«Вот те раз!» – чуть не вырвалось у князя.

– И куда? – спросил он.

Сарыхожа покачал головой и поднял плечи. И тут в голове у Дмитрия быстро заработала мысль: «Раз зовет меня, то он боится своего врага. Это ни Рязань, ни Тверь. Литовцы? Вряд ли. Мамай умен, понимает, что хотя те враждуют с тевтонцами, но стоит ему подойти к границам литовцев, как те вмиг забудут вражду и соединятся со своим соседом, этим спасая и себя. Тогда с кем? И он вдруг вспомнил слова Хадыря, когда был в Орде, о том, что Мамай боится Тохтамыша. «Вон куда тянет!» – подумал он и ответил:

– Я согласен!

Услыша эти слова, Сарыхожа обрадовался как ребенок.

– Только, – поднял руку князь, – у меня такие условия.

Сарыхожа чуть приблизился:

– Моя слушат!