Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР

Разумеется, реализовать это разрешение на уничтожение было непросто, поскольку комплекс зданий был уже оккупирован Гражданским комитетом Берлина. Здесь необходимо сделать отступление и объяснить, что представляли собой гражданские комитеты. Наряду с круглыми столами и «Новым форумом» они представляли собой, по сути дела, неформальные органы управления страной. Гражданские комитеты (Bürgerkomitees) появились в начале декабря 1989 года, когда появились сообщения, что сотрудники МГБ начали уничтожать документы министерства. Первый подобный комитет появился 4 декабря в Эрфурте, и в дальнейшем они начали захватывать региональные и окружные управления МГБ с целью предотвращения уничтожения документов. Гражданский комитет Берлина был создан 15 января 1990 года в ходе акции по захвату комплекса зданий Штази. В нем состояло порядка 100 человек: студенты, люди искусства. По сути дела, это были гражданские активисты, весьма далекие от спецслужб и понимания их задач. Для них Штази была репрессивной машиной, которую следовало разрушить, а тех, кто ее обслуживал, судить. Тем не менее людям Фишера удалось объяснить им принципиальную разницу между задачами, которые стояли перед Штази и перед разведчиками, хотя организационно они входили в МГБ. Ссылаясь на опыт одного из координаторов Гражданского комитета Дэвида Гилла, Spiegel приводит его слова. Описывая свою встречу с разведчиками, он отмечал: «Нам приходилось иметь дело не с неотесанными обывателями, а с образованными людьми, и им не приходилось особенно долго нас убеждать». Его мнение дополняет Йоахим Гаук: «Нас возмущали действия Штази, направленные против народа, но чем они занимались за границей нас особо не волновало».

11 апреля 1990 года на свет появился единственный в своем роде документ, который, впрочем, характеризует существовавшую в ГДР бюрократическую систему. Речь идет о протоколе о «Предварительном уничтожении и сожжении вышеназванных материалов», которое последовало при постоянном контроле Гражданского комитета с Норманненштрассе. Уничтожено было 6 миллионов цифровых записей, в том числе магнитные носители с именами сотрудников Главного управления внешней разведки и неофициальных сотрудников МГБ, утверждает журнал Spiegel. Но было ли все уничтожено? На этот вопрос до сих пор нет окончательного ответа. Например, в материалах госкомитета по роспуску Штази можно найти ссылку на то, что 21 июня 1990 года восточногерманские разведчики передали госкомитету 40 метров папок с актами и среди них 123 папки, касающиеся сведений о западных спецслужбах, и 262 папки с данными о политико-военных анализах. Конечно, надо понимать, что это, скорее всего, чисто информационные материалы, и они не обязательно основываются на чисто разведывательных материалах. Скорее всего, это материалы, которые были подготовлены аналитиками на основании как открытых, так и разведма-териалов. Можно предположить, что это были более или менее актуальные материалы, которые, скорее всего, не подвергались микрофильмированию и переносу на носители. Они, несомненно, представляли интерес, скажем, для советской разведки. Но, для Запада они имели второстепенный интерес, поскольку выудить из них источники информации, скорее всего, было бы невозможно, поскольку они носили общий характер. Было ли это попыткой руководства восточногерманской разведки как-то ублаготворить аппетиты западногерманских властей? Как замечает в этой связи Дэвид Гилл, который к тому времени уже стал представителем по печати ведомства Гаука, «они (восточногерманские разведчики) хотели показать коллегам из ФРГ, что они о них все знали»[53].

Но скорее всего, передача этих материалов была сложной игрой, которую вело руководство уже ликвидированной внешней разведки с целью урегулирования вопроса судебного преследования сотрудников внешней разведки как официальных, так и неофициальных. В воспоминаниях Гроссманна на этот счет имеется даже специальная глава. Скорее всего, подобная бумага была передана Вертебаху, который вел переговоры с Гроссманном о передаче списков агентуры внешней разведки МГБ ГДР в западногерманских учреждениях. А таких было немало. Тот же Spiegel утверждает, что, хотя на допросах после их ареста Федеральной прокуратурой и Гроссманн и его предшественник Вольф утверждали, что таких агентов на территории Западной Германии было порядка 400 человек, их было гораздо больше. В качестве жеста доброй воли, скорее всего, и вышеназванные материалы. Но они, как известно, не удовлетворили Вертебаха, который уже через месяц прервал переговоры, обосновывая этот шаг «упрямой позицией руководства внешней разведки МГБ». Хотя, надо признать, и после этого скорее демонстративного жеста попытки нащупать зону совместных интересов представители спецслужб ФРГ не прекращали.