Читаем Охота за святым Георгием полностью

Охота за святым Георгием

Лев Самойлович Самойлов , Михаил Захарьевич Вирт

— Пустяки какие-то… — Девушка хотела говорить легко, непринужденно, но это у нее плохо получалось. — Вы же видели… Там! — Настя кивнула головой в сторону соседней комнаты. — Украли одеяло, кажется, какие-то тряпки. Вот, пожалуй, и все.

— А здесь?

Настя смешалась на мгновение.

— А здесь вообще ничего не было.

— Значит, в этой комнате все цело?

— По-моему, да. Сразу не разберешься.

— А ну, подумайте. Может, что и вспомните.

Полковник долго ждал ответа, но так и не дождался.

— Занятный вор, — подытожил он и вышел из комнаты.

Как-то сразу происшествие на даче Федора Георгиевича перестало интересовать. Он молча прошел за калитку, приблизился к старшине и вполголоса, поблагодарив за дежурство, сказал, что пост можно снимать.

Как бы совершая прогулку, вместе с ожидавшими его начальником райотделения и участковым надзирателем Гончаров направился к даче, где вчера ночью стояла машина с погашенными фарами.

Гостей встретила худенькая, седая старушка, очень юркая. Она не выразила ни удивления, ни беспокойства при их появлении.

— Наша активистка, — шепнул Гончарову начальник райотделения. — Золотая бабуся, Антонина Петровна Глумова. Ее сын — профессор, доктор наук.

— С чем пожаловали, гости дорогие? — Энергично размахивая руками, старушка шла навстречу. — Если какое новое задание на сегодня, увольте, товарищ майор. Жду сына с невесткой. Видите, порядок навожу.

Небольшая дачка и сад Глумовых дышали чистотой и уютом, Любовно разделанные дорожки, аккуратные деревья, белоснежные, накрахмаленные занавески на окнах… Всюду идеальный порядок. «Не то что у Бухарцевой…» — подумал Федор Георгиевич.

Он представился хозяйке, сказал, откуда они, и попросил разрешения, не проходя на дачу, задать несколько вопросов.

— Пожалуйста. Только одну минутку… — Семеня ногами Глумова торопливо отправилась на дачу и скоро вернулась, неся поднос с тремя бокалами и ковш с квасом. — Без этого не отпущу. Собственного изготовления, — с гордостью добавила она.

Угощение оказалось чудесным. С наслаждением выпив холодный шипучий квас и сердечно поблагодарив хозяйку, Федор Георгиевич спросил:

— У вас, случайно, вчера кто-нибудь из приезжих не ночевал?

— И не был и не ночевал, — ответила Антонина Петровна. — Сережа сегодня приезжает. Может, кого и привезет. А все эти дни я с внучонком. Нам с Вовкой и без гостей весело. А почему вы решили, что у меня кто-то ночует?

— Видите ли, возле вашей дачи прошлой ночью стояла машина, вод я и подумал: не к вам ли гости?

— Машина? Понятия не имею. Кто же это мог быть? У соседей тоже гостей не было. Вы меня растревожили, товарищ полковник, мы же вдвоем с Вовкой, даже собаки нет.

— Не беспокойтесь, Антонина Петровна. Этот гость вам не опасен, — улыбнулся Гончаров.

Задав еще несколько второстепенных вопросов, Федор Георгиевич распрощался с Антониной Петровной.

— Визит вроде ни к чему? — спросил на обратном пути начальник отделения.

— Не скажите. Все идет как по расписанию, — возразил полковник.

Однако на даче его ждал сюрприз. Настя, не дождавшись возвращения полковника, электричкой уехала в Москву. Об этом доложил еще не покинувший пост старшина милиции.

«Совсем ошалела девчонка… — пожал плечами Федор Георгиевич. — Ладно, чем хуже, тем лучше…»

И все же настроение его испортилось, даже не понятно почему… Бестактность, допущенная Настей, ее отъезд, похожий на бегство. Да нет, не похожий, а самое настоящее бегство… Такого Федор Георгиевич не ожидал. Он понимал причинность событий, понимал, хотя не мог оправдать происходящего. Но сейчас, сегодня, здесь, на даче, он надеялся на искренность и не добился ее. Он привез на пятьдесят третий километр Анастасию Колтунову для очной ставки. Ведь очная ставка не обязательно встреча двух людей. Здесь должна была состояться очная ставка с тем, что было и чего уже нет, должна была проявиться тревога за дальнейшую судьбу украденных икон. Сорвалось. Боязнь, недоверие к нему, как представителю власти, оказались сильнее.

— Поехали… — сердито скомандовал полковник и уселся сзади. Это было первым признаком того, что Гончаров недоволен. В хорошем настроении он обычно садился рядом с шофером.

Направляясь в сторону шоссе, машина не спеша шла по Садовой улице. Гончаров закурил и открыл боковые окна. В кабину ворвались запахи лип, сосен, запахи подмосковных лесов. Полковник задумался. Он хотел сегодня, сейчас, решить, не пора ли кончать затянувшееся бухарцевское дело. Уже все действующие лица вышли на авансцену!