Охотясь на Адэлайн

«Я не собираюсь останавливаться», — предупреждает он меня.

«Я не боюсь тебя», — кусаюсь я, снова стону от нарастающего оргазма.

«Так много лжи», — шепчет он, прямо перед тем, как вдавить лезвие и начать резать.

Я резко вдыхаю, жгучая боль вспыхивает в моей груди. Медленно и методично, он начинает входить и выходить из меня, сохраняя свои движения осторожными, чтобы он мог сделать чистый срез.

Это не короткие маленькие порезы, как в прошлый раз, а один длинный, непрерывный рывок. Это почти ослепляет, поэтому я сильнее тру свой клитор, стону от удовольствия и агонии, опустошающих мое тело.

Ощущение такое, будто в мою кожу просачивается бензиновая роза, и она неуклонно загорается под его прикосновениями.

«Я вырежу сад шрамов на твоей плоти, маленькая мышка. Только моя боль оживит их». Я откидываю голову назад, застонав от острого укуса его ножа. «Они будут расти только под моим прикосновением».

Я зажмуриваю глаза, и его голос резко обрывается. «Посмотри на меня, Аделин. Я хочу, чтобы ты видела, как я заклеймлю тебя как свою».

С трудом, но я заставляю себя открыть глаза, разглядывая макабрическую розу, выгравированную на моей коже, и его сверкающими несовпадающими глазами.

«Ты делаешь такую хорошую работу, детка», — шепчет он, бросая на меня быстрый взгляд. Пот выступает у меня на волосах, когда два разных ощущения борются в моих нервных окончаниях.

«Ты принимаешь это так чертовски хорошо», — стонет он, прикусывая губу, когда кровь пузырится вытекает из раны, скапливаясь в углублении в моем горле и на простынях. под мной.

Мое дыхание сбивается, когда его член врезается в ту точку внутри меня, заставляя мои глаза закатываются к затылку. Я выгибаюсь дугой и кручу пальцами нож. быстрее, не заботясь о том, насколько гротескно будет выглядеть роза.

В нашей любви нет ничего красивого. Она полна неровных линий, отколотых кусочков, и острых краев. Это чертовски больно, но это не шедевр, если он не заставляет тебя истекать кровью.

Он ругается, лезвие прорезает мою кожу все быстрее.

«Не смей пока кончать, Аделин. Пока я тебе не скажу».

Я не слушаю, продолжая преследовать его, несмотря на его предупреждение. Ничто другоеимеет значения, кроме того, что я кончаю на его член с его ножом в моей груди.

Я покачала головой, потянувшись вверх, чтобы провести подушечками пальцев по зазубренную розу на его груди.

«Я хочу этого», — признаюсь я. Схватив его за запястье, я веду его руку, держа нож прямо над моей грудью. Прежнее веселье исчезает из его глаз, сменившись чем-то темным и коварным.

«Я хочу такой же, как у тебя», — говорю я, покачивая бедрами, чтобы напомнить ему, что это это по-настоящему.

Он напрягается, вены на его руках и шее пульсируют. Он внимательно изучает меня пристально, и я начинаю терять нервы.

«Пожалуйста, Зейд», — тихо умоляю я.

Закрыв глаза, он делает глубокий вдох, и к тому времени, как он открывает их. их, его зверь взял верх.

«Потри свой клитор, детка», — приказывает он. Я делаю, как он говорит, протягиваю руку между нами и нахожу чувствительный бутончик и начинаю легонько его обводить. Мои веки трепещут, острое наслаждение поднимается и перехватывает дыхание. Я чувствую, как моя киска сжимается вокруг его, пульсируя от желания, когда мои прикосновения становятся все более твердыми.

Он рычит, покачивая бедрами, чтобы я могла почувствовать, насколько я полна им.

Одна из его рук скользит под меня, крепко обхватывая мою шею сзади. а он наклоняется ближе, направляя острие ножа прямо на мое сердце.

Он смотрит на меня из-под ресниц, ожидая моей реакции. Я лишь хриплый стон в ответ, прижимаясь к нему. Я уже была в милости боли Зейда раньше, и это был один из самых эйфорических опытов в моей жизни.

«Я не собираюсь останавливаться», — предупреждает он меня.

«Я не боюсь тебя», — кусаюсь я, снова стону от нарастающего оргазма.

«Так много лжи», — шепчет он, прямо перед тем, как вдавить лезвие и начать резать.

Я резко вдыхаю, жгучая боль вспыхивает в моей груди. Медленно и методично, он начинает входить и выходить из меня, сохраняя свои движения осторожными, чтобы он мог сделать чистый срез.

Это не короткие маленькие порезы, как в прошлый раз, а один длинный, непрерывный рывок. Это почти ослепляет, поэтому я сильнее тру свой клитор, стону от рога изобилия удовольствия и наслаждения. удовольствия и агонии, опустошающих мое тело.

Ощущение такое, будто в мою кожу просачивается бензиновая роза, и она неуклонно загорается под его прикосновениями.

«Я вырежу сад шрамов на твоей плоти, маленькая мышка. Только моя боль оживит их». Я откидываю голову назад, застонав от острого укуса его ножа. «Они будут расти только под моим прикосновением».

Я зажмуриваю глаза, и его голос резко обрывается. «Посмотри на меня, Аделин. Я хочу, чтобы ты видела, как я заклеймлю тебя как свою».

С трудом, но я заставляю себя открыть глаза, разглядывая макабрическую розу, выгравированную на моей коже. розой, выгравированной на моей коже, и его сверкающими несовпадающими глазами.

«Ты делаешь такую хорошую работу, детка», — шепчет он, бросая на меня быстрый взгляд. взгляд.