Охотясь на Аделин

Она фыркает и закатывает глаза.

Адди не нравились разговоры в постели до того, как ее похитили; тогда она меня ненавидела. А когда перестала, мы успели провести всего пару ночей вместе.

Она еще глубже зарывается в простыни и смотрит на меня сквозь густые ресницы. Мое сердце болезненно сжимается, и я испытываю неконтролируемое желание поцеловать каждую веснушку, которыми усеяны ее щеки и нос.

– Моя мама меня ненавидит, – начинает она. – Ну может, и не ненавидит, но я все равно ей никогда не нравилась. Думаю, это потому, что она никогда меня не понимала. Моя мама – это прежде всего чопорность, правильность, безупречность. Участие в конкурсах красоты, брак с богатым мужчиной, роскошная жизнь. Думаю, она хотела, чтобы у меня была жизнь, которой не было у нее, а когда я поступала иначе, она на меня обижалась.

– По крайней мере, в итоге ты выйдешь замуж за богатого человека, – комментирую я.

Она смотрит на меня тяжелым взглядом.

– Теперь я никогда не смогу выйти за тебя. Цель моей жизни – разочаровывать ее каждым своим выбором.

Я вскидываю бровь.

– Не надо меня недооценивать, Адди. Я могу стать нищим ради тебя.

Она качает головой.

– Я даже не знаю твоей фамилии. Или когда у тебя день рождения.

Я ухмыляюсь.

– Прости, не думал, что эти вещи так важны.

Она смотрит на меня, собрав нахальство всех женщин мира и вложив его в этот единственный взгляд. И это заставляет меня только шире улыбаться.

– Разве у нас не разговор по душам? К тому же ты постоянно угрожаешь жениться на мне. Разве мне не положено знать твою фамилию?

– Значит ли это, что ты действительно воспримешь мои угрозы всерьез и выйдешь за меня?

Она вздыхает, увиливая прямо в эту секунду. Она тоже это понимает.

– Это же самый обычный вопрос. Все задают его на первом свидании. Или даже до него. Чтобы узнать, не окажется ли мужчина одержимым маньяком, убивающим людей.

Я откидываю голову назад, и из моего горла вырывается искренний смех.

– Мой день рождения седьмого сентября, – говорю я.

– Нисколько не удивлена тем, что ты Дева. Давай дальше, – нахально подсказывает она, ожидая моего следующего ответа.

Закусываю губу, испытывая искушение отшлепать ее по заднице и дать ей повод для большей дерзости.

– Мидоуз, детка. Наша фамилия – Мидоуз.

– Твоя фамилия. Не забегай вперед. Тебе предстоит еще умолять меня.

Остановить дикую ухмылку на моих губах уже невозможно.

– Я обожаю тебя умолять.

– Как скажешь, чудик. Мы вообще-то говорили о моей маме, а не о женитьбе.

Устраиваюсь поудобнее, полностью повернувшись к ней лицом и подперев голову рукой. Ее глаза трепещут, когда я провожу пальцем по ее подбородку, привлекая все ее внимание. Она мягко отстраняется, но меня это не смущает. Это всего лишь начало.

– Твоя мать не ненавидит тебя, Адди. Она ненавидит себя. И она обижается на тебя не потому, что ты живешь не той жизнью, которую она хотела для себя, а потому, что ты жила так, как хотела, а она – нет.

Она в упор смотрит на меня, похоже задумавшись над моими словами.

– Лучшее, что ты можешь сделать, – это продолжать жить этой жизнью, маленькая мышка. Продолжай быть успешным автором, который любит фильмы ужасов и ярмарки с привидениями. Той, кто обожает свою бабушку и готический особняк, который унаследовала, и находит большое удовольствие в призраках, бродящих по комнатам того особняка. Ты всегда была такой, какая ты есть.

Она морщит нос, словно испытывает отвращение.

– Значит, ты тоже мудрый и все в этом духе, да? – Она ехидно усмехается, но в ее глазах виднеется слабый блеск. – Это подло. Есть хоть что-нибудь, в чем ты плох?

Улыбаюсь, наслаждаясь тем, как ее щеки окрашивает румянец.

– Я очень плохо разбираюсь во многих вещах. И слышал, практика всегда помогает достичь совершенства.

Она стонет в голос и толкает меня, и я смеюсь, когда она разворачивается ко мне спиной. Мы оба знаем, что ей тоже смешно, просто она еще не готова это признать.

Но это ничего. У меня полно времени.