Охотничий инстинкт Анимага

Слова призваны напугать, но вместо страха в ней вскипает совсем другое чувство. Низ живота скручивает спазмом, между ног тянет все сильнее. От безумного голода в его голосе подкашиваются колени, голова кружится, и Арина даже не замечает, что одна из рук больше ее не удерживает, что она сама плотней прижимается к горячему мужскому телу.

А Макс решает сделать фантазию чуть более осязаемой. Средний палец скользит между приоткрытых на выдохе губ, нагло проникает вглубь, цепляясь за зубы, за нёбо. Это слишком, это через край, но и тут она не оказывает сопротивления. Наоборот. Юркий язычок проходится по всей длине пальца, а губы крепко смыкаются.

На этот раз сдержать стон не получается у мужчины. Почти не контролируя себя, вбивается пахом в услужливо подставленную попку, вдавливается до сладкой боли, до золотых искр перед глазами.

- Гребанный стыд, малыш… Ты доиграешься!

И уже непонятно, кто именно управляет ситуацией и есть ли вообще рулевой у потерявшего курс корабля. Он хотел ее припугнуть, показать, на что она в неразумности своей нарывается, но сумасшедшая девчонка вместо того, что отступить, убежать, только пуще прежнего распаляет зверя. Волка сдерживать все труднее, он давно уже рвется воплотить в жизнь все сказанное.

И не только.

- Думаешь, я на этом остановлюсь? – делает он последнюю попытку предотвратить неизбежное, предостеречь. – Нет! Ни один сантиметр твоего тела я без внимания не оставлю, поверь мне.

И она верит. Особенно, когда большой палец вдавливается поверх платья между ягодиц, скользит вниз и вверх.

- Все заполню! – рык в ухо. – А потом еще раз по кругу. И еще раз. Пока ты не сможешь свести ноги вместе и не отключишься в изнеможении.

От собственных озвученных фантазии в штанах так тесно, так горячо, что на миг зверь берет вверх.

Резкий укус и вспышка осознания, ЧТО он наделал… Хотел спровоцировать, вместо этого… Впрочем, если он все же прав, то Метка напугает ее похлеще чего-либо еще. От этой мысли внутренности скручиваются в болезненный комок.

Впервые ему хотелось ошибиться.

ГЛАВА 11. Приговор обжалованию не подлежит

Луна свела с ума надежней приворотного зелья… Или, наоборот, наконец-то все расставила по местам? Вопрос на миллион. Миллион нервных клеток, не иначе. Мышцы немного ломило, как если бы она весь день занималась тяжелой физической работой. Или спортом. Или… Нет, то, что между ними не было секса Арина могла сказать со всей уверенностью. Просто потому, что она обязательно запомнила, если бы это свершилось.

Пусть в какой-то момент она потерялась в ощущениях, осев в руках Макса это вовсе не означает, что он воспользовался ее состоянием. Что-то ей подсказывало, что как раз произошло противоположное – он испугался и сбежал.

Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Сбежал от нее, от себя или от всего сразу? Еще один бесценный вопрос, ожидающий ответа. Вот только не факт, что она его получит. Совсем не факт.

Место укуса зудело. Не чесалось, а именно зудело. Как будто под кожей что-то росло. Довольно неприятное ощущение, но вовсе не оно занимало ее мысли. Несмотря на боль в мышцах, тело требовало действий. Разум в сем благом деле не отставал. Обе стороны в кое-то веки нашли общий язык и активно донимали. Перед внутренним взором вставали картинки того, что можно, нужно, хотелось сделать. Тело порывалось тут же все это исполнить.

«Все» имело сексуальный подтекст. И не только подтекст. Прямое значение тоже было очень даже однозначным. Поймать, затащить, раздеть…

Н-да, луна свела с ума. Или вовсе не Круглолицая виновата? Когда на самом деле это началось? Может быть с голого торса на кухне? С поездки в машине? С ее неуклюжих попыток соблазнения, ударивших даже в большей степени по ней, чем по ликану. Он-то сбежал, а она тут вертится волчком на смятых простынях… Хороший подбор слов, прекрасный просто…

Или может быть ростки этой… потребности взошли уже тогда, при первой встрече? Были обильно политы наглыми «Ариша» и удобрены жаркими взглядами? Опять же, ее взглядами. Волчара держался стойко, а вот она… Сколько раз закрывая глаза она представляла себе его руки, ласкающее ее грудь, живот, соскальзывающие ниже? Как часто она одергивала себя, только чтобы не потянуться к нему, не пройтись по оголенным предплечьям, не попробовать руками литые мускулы?

Завоевать викинга? Скорее пасть к его ногам. Отрицать очевидное уже не имело смысла.

Первая Метка.

Еще не приговор, но уже слишком четкий знак. Ее зависимости. Его власти. Или наоборот? Да, еще вчера она посчитала бы Метку триумфом, вехой на пути к победе, но утро принесло понимание – никакой победы не будет, чтобы не произошло дальше, она проиграла.

Потому что ни одна клеточка ее организма не стремилась отвергнуть лядскую Метку. Зуд был знамением того, что печать принадлежности пускает корни не только в ее теле, но и в ауре, надежно прорастая на всех планах бытья. Ее знаний и навыков хватало, чтобы это понять, а Одаренности – чтобы увидеть происходящие изменения.