Охотник

Мелотти не ответил, лишь скосил глаза, скрючил лицо.

— Обезвоживание… неприятно, да? — продолжил Ренар. — Желудок смирился с голодом, но вода… без неё никак. По углам ещё не лазил? Бывает, скапливаются капельки.

Мелотти опустил голову, затравленно посмотрел.

— Скажу сразу, ты мне не нравишься. Но я стараюсь идти по правильному пути. Хоть никто не говорил, где этот путь, как подступиться. Меня никто не вёл, но я стараюсь. За нами идёт твой корабль. Есть два выход: сделать, как обещал твоим матросам, или сделать, как хочу я. Что скажешь, как сделать?

Мелотти посмотрел безучастно.

— Понимаю… — сказал Ренар. — Тебе всё равно. Лишь бы что-нибудь произошло. Я понимаю, но скажи: как себя чувствуешь, живя каждый день? Путешествуешь по морям, даёшь долги, забираешь. Но разве не замечаешь, что всё разваливается? Что наш островок вот-вот будет захвачен, растоптан. Всех выгонят. Ведь это и твой островок. Что ты ощущаешь? На что рассчитываешь?

Ренар упёрся головой в решётку, закрыл глаза.

— Я знаю, — сказал Ренар. — Ты думаешь, что всё рассосётся само, наладится. А знаешь в чём секрет? Не наладится.

Ренар шёл к выходу, когда Мелотти прохрипел:

— Я делаю это, чтобы выжить, и нормально жить.

Ренар обернулся.

— Жить? Негде будет жить.

Ренар подошёл к тюремщику.

— Как только камера освободиться, переходи в команду матросов.

— Да, капитан, — сказал надзиратель, сглотнув.

Рулевой насвистывает мелодию, стоит за колесом, обдуваемый ветром. Матросы вынесли Мелотти из трюма, закинули в шлюпку.

— Надеюсь, у тебя хватит ума не преследовать нас, — сказал Ренар. — Спускайте!

Мелотти лежал, будто мёртвый. С бледным лицом, не двигающимися глазами. Шлюпка плюхнулась в воду, осталась позади.

— Забавно, — сказал рулевой. — Недавно тебя тоже скидывали в воду.

Ренар обернулся с немым вопросом.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Ты очень быстро поменял своё положение, — ответил бородач, держа руль.

— Это расценивать, как неприязнь?

Рулевой улыбнулся.

— Скорее, как комплимент.

Ренар облокотился на перила.

— Меня это одновременно развлекает и напрягает. Обычно я не плаваю несколько дней с теми, кого недавно убивал.

— Трудно быть таким? — невзначай спросил рулевой, но Ренар всё понял.

— Ты даже не представляешь насколько.

Бородач замолчал, а Ренар вернулся в каюту и надел последнюю маску.

Растянувшаяся колонна людей бредёт по лесу. Они идут с тревогой, не знают, чего ожидать. Новое место, новый дом.

Маленькая девочка идёт вприпрыжку, держа за руку женщину. Теплота разливается от живота, когда девочка смотрит на неё. Мама.

С другой стороны идёт огромный мужчина с недельной щетиной. Он несёт вещи, поглядывает назад, в шутку ругает худого друга. Девочка с улыбкой смотри на него. Папа.

Она мала, достаёт им лишь по пояс. Они кажутся ей великанами. Их ноги почти прижали её, она посмотрела вверх, их лица соприкасаются, издавая чмокающий звук. И хоть неприятен звук, она радостно смотрит на них.

Ренар вышел с лёгкостью, будто сошёл с облака. Разум чист, хотелось сделать что-то хорошее. Он посмотрел на маску, она улыбалась.

Иная сторона разума 4

В лавке тихо, попугай кусает прутья клетки, выворачивает, трясёт лапками. За заваленным книгами столом сопит седой мужчина.

Высокий рыжеволосый юноша тихо вошёл. Он огляделся, подмигнул попугаю, нажал на звонок. Продавец подскочил.

— Да, да, тарийская смесь продаётся без рецепта, — сонно проговорил он.

— Меня больше интересует моларийская краска.

Продавец сразу проснулся.

— Мы закрыты, до свиданья.

Юноша упёр руки в стол, в комнате потемнело.

— У тебя есть два варианта, — тихим, будничным, словно пьёт чай, голосом сказал юноша, — либо ты сейчас рассказываешь кое-что про клан. Либо больше никому ничего не расскажешь.

Он улыбнулся, показывая длинные, неестественно белые резцы.

— Я обычный торговец, продаю книги, — пугливо сказал мужчина. — Ну, может небольшие лекарства от известных алхимиков. Поверьте, я не знаю, о каком клане вы говорите. Я да…

Его перебил звук вынимания меча. Юноша обнажил на четверть.

— Ну-ну. Что вы, что вы. Я вам верю, вы ничего не знаете.

Меч вышел на треть.

— Ни о клане, ни о краске.

Наполовину.

— И тем более о детях, которым пихают алхимические препараты, изменяя их.

Вышел на треть четверти.

— Куда простому торговцу книгами знать, о личных алхимиках клана. Где живут, появляются, с кем контактируют. Вы же этого не знаете?

Продавец облился потом, вдавился в кресло. Попугай победно заверещал.

— Послушайте…

Меч, как змея, прополз по столу, оставляя полосу.

— Хорошо-хорошо! — крикнул мужчина, глядя на клинок. — Я расскажу.

Юноша убрал меч.

— Вот и отлично. А то вы не представляете, как трудно было вас найти. Печально, если было бы впустую, не так ли?

Продавец удобней уселся в кресло.

— Я чудом остался жив, и говорить вам всё, как я считаю, неправильно. Но обстоятельства сильнее.