Охотник

Илья устало вздохнул, но произнёс-таки длинную фразу-пароль. Лицо женщины смягчилось.

– Так бы и давно. И необязательно было мёрзнуть, коли бы сразу всё сказал. Пойдём. Лопату захвати. В сенях поставишь.

– Нет, вот ты ответь, – Илья пристроил лопату и вошёл в просторную комнату, – бюрократия – это последнее твоё хобби или часть профессии?

– Что тебе не нравится? – дама вошла следом. Вместо старой неказистой шубы на ней был розовый мохеровый пуловер и кожаная юбка – мини. Модная короткая стрижка переливалась совершенно невероятным, густо-лиловым цветом. Илья улыбнулся.

– Ну, ты даёшь, мать! А чего же валенки не сняла? Они как-то не вяжутся с твоим супер обликом.

– Ноги, – пожаловалась Яга – А бюрократия не бюрократия, порядок должен быть.

– Американское кино, да и только!

– А ну тебя, – махнула рукой Яга. – Не я придумала. Самому и жалуйся, коли недоволен. Чаю будешь?

– Нет, спасибо. Мне бы дотемна добраться. Ключ нужен.

– Вот всегда так! – Яга пошарила в кладовке. – Вспоминают, только когда нужна. А просто так в гости зайти – не дождёшься.

– К тебе зайдёшь! – хмыкнул Илья. – И лопатой получишь! Снеговой!

– Лопата – это так, для гимнастики, для разминки, – Яга явно не расслышала всей фразы. – Не всё ж за работой сидеть! Хотя и дел хватает. Вон, час назад сигнал был: границу леса нарушили! Непорядок!

– Пацаны молодые совсем на турбазу пошли. Не трогала бы ты их.

– Порядок для всех един! Не положено, значит, не положено.

Яга вынырнула из кладовки с длинной палкой, покрытой засохшей мелкой хвоей.

– Погуляют до утра вокруг старого пенька, в следующий раз не сунутся.

– Замёрзнут! А с ними две девушки.

– Ладно, – смягчилась Яга. – До утра не буду держать. Дойдут затемно. Но попугать придётся, чтобы впредь неповадно было. Ты ведь наверняка предупредил?

– Конечно.

– И указатели всюду расставлены… Держи вот. Еловый! – Яга протянула ему палку. – Дух-то, какой! Дух! Понюхай! Парфюм настоящий, природный! Не химия какая-нибудь!

– Благодарствуйте, Яга-бабушка, – поклонился Илья.

– Ну, какая я тебе бабушка?! – полушутя рассердилась Яга. – Ко мне вон на днях свататься приезжали. Олигарх один. Жизни, говорит, без тебя не мыслю! Всё богатство к твоим ногам брошу!

– А ты его – лопатой! – расхохотался Ил. – Он же пароль не знает!

– Ничего-то ты не понимаешь! – Яга мечтательно вздохнула. – Разве ж можно лопатой, когда в любви объясняются? Не романтичный ты.

– Ладно. Мне пора.

– Раз чаю не хочешь…

– Счастливо оставаться. Да, совсем забыл! – Илья полез в сумку и достал прозрачный пакет с чем-то белоснежным, невесомо пушистым. – Это тебе. Настоящий, оренбургский, сквозь кольцо можно протянуть.

Увязая по колено в снегу, Илья пробирался по лесу и жалел, что не догадался попросить у Яги лыжи.

Небо затягивала плотная, беловатая туча. Скоро из неё посыпались крупные пушистые хлопья предновогоднего снега. Смыкающиеся высоко вверху ветви елей, густо покрытые тяжёлым снегом, образовали подобие туннеля, отчего, несмотря на холод, было уютно и сказочно. Тишина, ничем не нарушаемая, придавала пейзажу величие.

Примерно через час, когда заметно стемнело. Илья вышел, наконец, на широкую поляну, ничем не примечательную среди прочих, кроме огромного, в рост человека, камня. На одной из его граней, гладко стёсанной, ещё можно было прочесть остатки надписи, не тронутые временем «ПОЙДЁШЬ НАПРАВО…». Расчистив перед камнем снег, у самого основания, где соединились две линии, указывая некую точку, Илья воткнул еловый ключ. От камня сразу побежала тонкой нитью извилистая дорожка. Подождав пару минут, Илья вытащил ключ и пошёл по направлению, указанному волшебным клубочком, что катился уже далеко впереди.

Первый Барьер был на месте. Зря надеялся… Ну что ж. Постараемся потихоньку, потихоньку, а вдруг получится, не нашуметь?..

Не получилось. С ветки сорвалась птица, обрушив вниз ком снега, а по лесу покатилась волна, беззвучная, неосязаемая человеком, но прекрасно слышная всем остальным обитателям Заповедной зоны. «Тревога! Тревога! – понеслось по лесу во все стороны. – Нарушена Граница!»

Ну и ладно, решил Ил. Не получилось, так не получилось. И двинулся напролом, набрав в грудь побольше воздуха и приготовившись к неприятным ощущениям.

Он много раз проходил сквозь барьеры, но по возможности старался избегать их: не мог, ну, не получалось привыкнуть к глухой тоске, к слабости и боли в суставах, к совершенно диким желаниям, вроде воя на луну. Всё моментально исчезало, как только кончался барьер, но ведь до него ещё надо дойти, до конца, то есть.

Колдовская дорожка – ей-то хоть бы что! – упрямо бежала вперёд, не замечая никаких препятствий: ни деревьев, ни ям, скрытых сугробами, ни каких-то там барьеров…

Он отряхнул снег с сапог, поднялся по скрипучим ступенькам на высокое крыльцо, толкнул массивную дверь.