Охотник

       – Ты хорошо его оценил. Он – хреновый актер, и ничего больше. Полная пустышка. Пирожок без начинки. Все на поверхности. Этого господина даже власть не интересует. Все, что ему нужно – видимость власти, ее побрякушки. Ему нравится быть важной шишкой: всеобщее уважение, внимание, привилегии, тешит сама мысль, что он – лидер нашей страны. И он довольно хорошо играет роль президента, но на самом деле правит не он, а правительство. В пользу Хеджеса я могу сказать только то, что он достаточно умен, чтобы осознавать собственные недостатки, и даже не пытается проводить собственную политику. Люди в правительстве – в большинстве неплохие администраторы, но характер, как у меня, есть только у одного из них.

       – Госсекретарь Хеммингс?

       – Точно. Хеммингс. Далеко не простой маленький ублюдок. И, конечно, он – человек евреев со всеми потрохами. Он руководит Государственным департаментом, как будто здесь Тель-Авив, а не Вашингтон. Но я, наконец, узнал, почему он – человек евреев. Я узнал то, что они имеют на этого ублюдка, и думаю, что смогу держать его под контролем. А если не смогу, то приму меры, чтобы какой-нибудь негритянский националист его шлепнул. Или, возможно, закажу его тебе. Но в любом случае, командовать буду я.

       Оскар бросил взгляд на собеседника, а затем покачал головой.

       – Райан, я не знаю, что вы пили сегодня за обедом. Вы просто говорите ерунду. Вы же знаете, что не сможете управлять страной в одиночку. Возможно, лет через двадцать, считая с сегодняшнего дня, вам это удастся, если потратить все это время на создание собственной системы управления. Но в данный момент, как вы сами признали пару минут назад, у вас нет ничего, чем можно заменить средства массовой информации. Евреи могут покончить с вами в любое время, когда им заблагорассудится. Вы можете управлять только с их соизволения.

       – А они могут выжить только с моего соизволения!

       – Другими словами, вам придется заключить с ними союз. Вы будете вынуждены иметь с ними дело: они мешают стаду становиться слишком беспокойным и восставать против вас, а вы позволяете им продолжать распространять свой яд.

       – Все не так просто, Егер. Я тоже буду пасти стадо. Я провожу свои собственные опросы общественного мнения, и у меня много сторонников. Среди Белого рабочего и среднего класса я пользуюсь набольшим расположением среди всего правительства. Я вел себя довольно сдержанно, чтобы избежать чужой зависти, но когда черные сделают свое дело в следующем месяце, я не собираюсь скромничать. А когда все будет кончено, я не собираюсь оставаться закулисным начальником тайной полиции и буду постоянно показываться на людях. Я собираюсь говорить с народом. Я понимаю, что евреи будут искать случая воткнуть мне нож в спину, но не намерен доставить им такую радость. А яд, которым они будут пичкать народ, вряд ли будет хуже нынешнего. И я буду строить систему, о которой ты сказал. Как видишь, любые дела, которые я сегодня вынужден вести с евреями, не навсегда. Через 15-20 лет я смогу резко сместить равновесие сил в свою пользу.

       Оскар снова покачал головой.

       – Хорошо, Райан, в вашем плане есть некоторые привлекательные стороны. Но на вашем месте я немного больше, чем вы, беспокоился о том, чтобы заставить евреев вести себя хорошо. Но, несмотря на мои сомнения, я не вижу кого-либо еще, из всех кого я знаю, кто лучше вас сможет претворить ваш план и затем удержать события в руках.

       Оскар замолчал, откинулся назад в кресле, потянулся всем телом, а затем продолжил:

       – Дело в том, что меня просто не устраивает ни один сценарий, который допускает поддержание существующей расовой обстановки и контроля евреев в СМИ. Вы можете обеспечить порядок. Вы можете получить более сильное и четко работающее правительство. Но правительство само по себе – не цель. Раса – вот что важно. Задача расы – самосовершенствование, создание более совершенного человека. Правительство должно существовать только для служения этой цели. Общественное спокойствие желательно, только когда оно служит этой цели. А я вообще не вижу ее присутствия в вашем представлении о будущем. Почему мы не можем бороться с евреями? Почему мы не можем позволить Роджерсу продолжить нести свою весть народу? Почему мы не можем поднять сознание Белых людей, или, по крайней мере, значительной их части, и затем послать евреев к черту? Ну и что, если некоторое время не будет никакого телевидения? И что с того, если толпа взбунтуется, когда экраны погаснут? Продолжайте с вашим восстанием черных, если хотите, но тогда используйте общественную поддержку, которую вы завоюете, когда подавите черноту, чтобы избавиться от евреев, независимо от того, чего это будет стоить. Позвольте Роджерсу оказать поддержку этому движению. Тогда я смогу поддержать вас полностью.

       Райан в свою очередь покачал головой и затем ответил:

       – Я должен признаться, Егер, что некоторые черты твоего представления тоже мне близки. Это – романтическое представление. Но я превратился из романтика в реалиста, когда стал взрослым мужчиной. Мне кажется, что с тобой этого не произошло.