Охотник и Красная Шапочка

Дверь отворилась и в комнату вместе с вихрем снежинок шагнул мой приятель.

— О-о-о! Неужели я ошибся?

— Развяжи меня, будь добр! Вон там куча ножей!

Манфред расторопно кинулся в указанную сторону и через минуту пилил толстую верёвку.

— Я думала, что ты уехал!

— Уехал, звезда моя! И даже доехал до Аугсбурга… Но этот герцог! Мелочное, злопамятное, бледное подобие мужчины с крошечными яйцами! Мельче перепелиных, будь уверена!..

— Таких подробностей я не знаю, Манфред, и не желаю знать! Ты же знаешь, что я не связываю себя отношениями с давних пор… И уж тем более с этим…

— Ох, звезда моя! Всё пропало! Он отберёт мой театр… Дело всей моей жизни, моя мечта!.. Ты же знаешь этих бюрократских жополизов? Он в два счёта состряпал какую-то бумагу с гербовой печатью. Эта мерзкая бумажка гласит, что театр — это собственность Аугсбурга с давних лет… Театр больше мне не принадлежит!.. Совсем скоро я останусь на улице! Герцог милостиво махнул рукой, мол, можете, сплясать свои последние па на сцене и проваливайте на все четыре стороны. Мы… Ох, Ами! Надо будет начинать всё с самого начала! Герцог даже разослал указ, запрещающий всем прочим театрам давать тебе право выступать!

— Это всё очень неприятные новости, Манфред! Но неужели ты здесь только поэтому?

— Конечно! Мы должны грянуть финальным залпом! Мы спляшем так, что пол загорится под ногами!

Манфред вскочил и начал взволнованно метаться по комнате.

— Не мельтеши перед глазами! Как ты меня нашёл?

— Ох, это проще простого! Я же видел вас, голубки! Ты не сияла так, даже когда рядом крутился тот красивый подлец, обчистивший тебя… Как его звали, дай бог памяти…

— Не упоминай при мне имени этого проходимца, Фредди!..

— Так вот, красавица, я помчался сюда быстрее ветра! Я сра-а-азу смекнул, что тебя покорил этот мужлан. Но теперь я вижу, что ошибся. Ох, Ами, ты выбираешь не тех мужчин!..

— Манфред, будь так добр, работай ножом усерднее! И ты всё не так понял. Ты был в Вольфахе?

— Нет, я не был в Вольфахе, я ехал напрямую, по короткой дороге и решил сразу отмести в сторону вариант того, что ты хм… находишься у Рикардо.

Наконец, верёвка была перерезана. Манфред перехватил мои запястья и принялся их растирать, бурча себе под нос:

— Какой нахал! Связать саму Аманду Штерн этой грубой верёвкой…

— Прекрати трындеть, Фредди. И раз уж ты здесь, выслушай меня, пожалуйста.

По мере моего рассказа лицо старого приятеля вытягивалось и становилось всё бледнее. Услышав, что Рикардо оборотень, Манфред едва не позеленел. Но сразу же повеселел, услышав, что он непричастен к убийствам.

— Перевес на его стороне! И мы непременно поднимем парочку бокалов за его здоровье, ловкость и прочие сильные стороны, да? Но сейчас…

Я встала и топнула:

— Ты меня слушал, Манфред? Хотя бы немножко?.. Мы должны помочь Рикардо!

— И чем же ты собираешься помочь? Рикардо в состоянии справиться в одиночку со спятившим деревенским дурнем.

Вот упрямец! Сама судьба дала ему пинок под зад, приведя сюда. Или что вернее в сложившейся ситуации это было божье провидение. А Манфред сучит толстыми ножками, сидя на кровати, пытаясь меня уговорить драпануть из Вольфаха, чтобы успеть дать последний концерт в милостиво отведённое герцогом время. Ну уж нет!.. Я скручу тебя в бараний рог, но заставлю сделать то, что мне требуется.

— Фредди, помнится, ты как-то обмолвился, что обучался духовной семинарии?

— Обучался, звезда моя… Вторая жена моего папаши, если ты помнишь, меня недолюбливала и всячески пыталась от меня избавиться, вот и запихнула меня туда…

— То есть ты знаешь латынь?

— Практически a nativitate, — напыщенно произнёс Манфред, — то есть, почти с самого рождения.

— Прекрасно, значит, ты сможешь понять, что вот тут написано.

— Ну-у-у… Это проще простого. Наверняк, обычное… Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc et semper, et in saecula saeculorum. Amen, — фыркнул Манфред, покосившись на Библию.

— Ох, даже моих скудных знаний в латыни хватает, чтобы понять — написано совсем иное.

Манфред возвёл глаза в потолок, но всё же взял Библию, прочитав написанное от руки.

— Exorcizo te, immundissime spiritus… Чего?..

— Того! Прочитать сможешь?

— Смогу, конечно же, и даже запомню, прочтя несколько раз. Память у меня… Но как это относится к делу?

— Очень просто! Мы должны помочь Охотнику! Если верить записям преподобного, Герман одержим!..

— О нет, дорогая моя! Я недостаточно хорош в этом, да я даже не окончил семинарию! Я сбежал задирать юбки!

— Но ты же верующий, — сощурилась я. Манфред имел привычку исправно посещать церковь по воскресеньям, замаливая свои грешки.

— Верующий, но достаточно ли?.. У меня при себе даже нет…

— Всё есть! — заявила я, — вот тут тебе и распятие с частичкой мощей, и святая вода!

— Нет нет нет, дорогая моя!

— Да! Я с места не сдвинусь. А если сдвинусь, то только для того, чтобы помочь Рикардо. Возможно, мы умрём. И ты будешь в этом виноват, как тот, кто мог протянуть руку помощи, но не сделал этого. Друзей в беде не бросают, Фредди!