Охотник на кроликов

Сага замолчала, глядя на министра; тот отпил норвежской воды, поставил тяжелый стакан на лакированное дерево столика и провел рукой по губам.

Машина проплыла через дипломатический городок и покатила по северному Юргордену. Слева ширились поросшие травой поля Ердета. В семнадцатом веке здесь был военный плац, но в наши дни видны только собачники и прогуливающаяся публика.

— Так это была казнь? — хрипло спросил министр.

— Мы пока не знаем, в чем дело, но, возможно, речь идет о разновидности шантажа. Преступник пытался получить доступ к секретной информации, — пояснил Вернер. — Возможно, министра иностранных дел вынудили сделать какое-то заявление «на камеру».

— Звучит не очень хорошо, — прошептал премьер-министр.

— Мы уверены, что речь идет о политическом терроризме, даже если никто не взял ответственности за преступление, — ответил Вернер.

— О терроризме?

— В доме министра находилась проститутка, — сказала Сага.

— У него свои сложности. — Премьер-министр слегка втянул воздух в ноздри орлиного носа.

— Да, но…

— Довольно!

Ворона сорвалась и улетела с дороги, закружились над землей несколько листьев, на выгоне под жидкой моросью стояла одинокая лошадь.

Сага покосилась на премьер-министра: взгляд у того был отсутствующим, рот напряжен. Пытается свыкнуться со случившимся? Убит министр иностранных дел из его кабинета. Может быть, сейчас он, напуганный, вспоминает, когда такое было в последний раз.

Серым осенним днем 2003 года тогдашний министр иностранных дел Анна Линдт с подругой зашла в магазин, где на нее напал мужчина, который нанес ей несколько ножевых ранений — в грудь, руки и живот.

Рядом с Анной Линдт не оказалось ни охраны, ни телохранителей. Раны оказались такими тяжелыми, что она скончалась под наркозом на операционном столе, получив до этого более восьмидесяти литров донорской крови.

Швеция тогда была другой страной — страной, где политики все еще считали себя вправе отстаивать социалистическую идею о международных приличиях.

— Но эта женщина, которой попользовался министр иностранных дел, — сказала Сага и посмотрела в глаза премьер-министру, — слышала фрагмент разговора, который заставляет нас думать, что это убийство — первое в череде запланированных убийств.

— В череде убийств? Что еще за череда такая? — Голос министра прозвучал громче обычного.

Глава 13

«Вольво» премьер-министра проехал по узкому каменному мостику через Юргордсбрунн, свернул налево и покатил вдоль канала. Гравий похрустывал под колесами; две утки вошли в воду и поплыли прочь от берега.

— Убийца говорил про Рачена, как если бы это был ключевой человек, — заметил Вернер.

— Рачен? — удивленно повторил премьер-министр.

— Мы думаем, что установили его личность. Это Салим Рачен, его приговорили к долгому тюремному сроку за преступления, связанные с наркотиками, — пояснила Сага и подалась вперед, чтобы кожаный костюм отклеился наконец от мокрой спины.

— Мы видим отчетливую связь между событиями этой ночи и шейхом Айяд аль-Джахизом, который руководит террористической группировкой в Сирии, — пояснил Вернер.

— У нас есть только эти фотографии Айяд аль-Джахиза. — Сага достала телефон.

На короткой видеозаписи немолодой человек с приятным лицом, седоватой бородой и в очках, улыбаясь, говорил в камеру так, словно читал лекцию внимательным школьникам.

— У него на очках брызги крови, — прошептал премьер-министр.

Шейх Айяд аль-Джахиз закончил свою речь и вскинул руки в благословляющем жесте.

— Что он сказал?

— Он сказал… «Мы будем волочь неверных за грузовиками и труповозками, пока не перетрутся веревки… Наша задача — найти лидеров, которые возьмут в руки бомбы и будут бросать их до тех пор, пока у них не исчезнут лица».

Премьер-министр дрожащей рукой провел по губам.

Машина возвращалась через Лилла-Шётулльсбрунн к гавани, где швартовались небольшие суда.

— А служба безопасности в тюрьме Халль записала разговор, который Салим Рачен вел по незарегистрированному телефону, — сообщил Вернер. — Говорили по-арабски, о трех больших праздниках. Первый праздник — это когда убили министра иностранных дел… второй будет в среду, а третий — седьмого октября.

— Господи, — выговорил премьер-министр.

— У нас четыре дня, — подытожил Вернер.

Ветки, унизанные светло-зелеными листьями, стукнули по крыше. Машина круто свернула и покатила к телебашне на мысе Какнэс.

— Как вообще могло получиться, что вы не контролируете этого Рачена? — спросил премьер-министр и вытащил салфетку из коробки на дверце машины.

— Раньше у него не было связей ни с одной террористической сетью, — сказал Вернер.

— Значит, он стал радикалом в тюрьме. — Министр вытер шею.

— Да, так мы и думаем.

Дождь усилился, и водитель включил «дворники». Пластины беззвучно стирали капли со стекла.

— И вы полагаете, я могу оказаться… одним из праздников?

— Риск существует, — ответила Сага.

— Значит, вы мне тут рассказываете, что кто-то собирается убить меня в среду. — Премьер-министр даже не пытался скрыть, насколько он взвинчен.

— Надо заставить Рачена говорить… надо узнать его планы прежде, чем станет поздно, — сказал Вернер.