Охотник на лис

Джон настаивал на том, чтобы я боролся с Наневым, я же постоянно отказывался. После окончания университета я еще не принимал участия в командных соревнованиях, за исключением того раза, когда должен был отомстить Владимиру Модосяну в Чикаго. Однако Дэйв согласился участвовать в матче с болгарами, и я, таким образом, оказался перед необходимостью также бороться.

Я никогда не говорю о турнирах или соперниках накануне предстоящих схваток. Однако, когда вопрос с двусторонними соревнованиями был решен, Дюпон не умолкал о них. Каждой второй репликой у него было: «Скоро встречаемся с болгарами!» Меня это выводило из себя, и он это прекрасно понимал. Я старался, как мог, избегать Джона, проводя как можно больше времени в своей квартире.

В день соревнований мы с Калабрезе на пути в тренажерный зал столкнулись машинами. Мы болтались без дела и нарезали на машинах круги, чтобы отвлечься от предстоящей встречи. Я был слишком погружен в свои переживания в связи с тем, что Джонс смог втянуть меня в схватку с Наневым, и по неосторожности слегка задел машину Роба. Тот рассердился на меня, и этот инцидент, похоже, психологически доконал меня накануне турнира.

Я проиграл Наневу со счетом 1:0 в ничего не значившей схватке. Я не пытался выиграть. Мне было все равно, и я не стремился ничего показать в этом дурацком турнире, который был чистой показухой, особенно с учетом предстоявшего чемпионата мира.

Большинство болельщиков пришли посмотреть на Валентина Йорданова, который к тому времени уже выиграл свой второй из шести чемпионатов мира, одержав победу над Эдом Гизом в весовой категории до 52 килограммов. Эд Гиз уже завершал свою карьеру, он двенадцать раз занимал призовые места на национальных чемпионатах вольного стиля и греко-римской борьбы и был пятикратным финалистом, выступая за команду США на чемпионатах мира. И Йорданов одержал над ним верх.

Эта схватка положила начало дружбе между Дэйвом и Йордановым.

Дюпон изводил меня, настаивая на том, чтобы быть моим секундантом на соревнованиях, но я твердо говорил ему «нет». После того как Крис Хорпел уволил меня, я разрешал ему быть моим секундантом на крупных турнирах, поскольку мне не оставалось ничего другого, кроме как простить его. Мне пришлось простить и всех остальных, чтобы снять с души эту тяжесть. Крис был хорошим тренером, и он действительно помогал мне в качестве секунданта. Что же касается Дюпона, то об этом не могло быть и речи. Он ничем не мог помочь мне. Он просто хотел отметиться как мой секундант, чтобы затем поставить себе в заслугу мои возможные победы.

Джон нанял съемочную группу, чтобы сделать фильм о своем присутствии на чемпионате мира 1987 года в Клермон-Ферране, во Франции. Это был документальный фильм под названием «В поисках лучшего», который позже был показан на канале «Дискавери». На этом чемпионате, где бы он ни был, съемочная группа постоянно следовала за ним.

После того как мы вернулись в Штаты, Джон взял некоторых из нас с собой в Южную Каролину, где он дал старт соревнованию по троеборью. Его съемочная группа и там сопровождала его. Они хотели снять, как я рассказываю о том, каким отличным руководителем является Джон. Я пытался отбиться от них, но они не отставали от меня. Должно быть, им очень хотелось этого, поскольку смотрелось бы весьма эффектно, и они проявляли настойчивость. Я нашел выход из положения, который устроил всех. Я напился – и после этого рассказал про Дюпона: и что он отличный руководитель, и все остальное «бла-бла-бла». Я был настолько пьян, что отснятый материал никак нельзя было вставлять в фильм.

Во время моих первых схваток во Франции я как-то вышел против западногерманского борца Райнера Трика, который на Олимпийских играх 1984 года занял четвертое место. Я выигрывал, и он нырнул мне в ноги. Я применил рычаговый захват. Этим приемом я на Олимпийских играх сломал Решиту Карабаджаку руку. Я не причинил Трику никакого вреда, но рефери, должно быть, не понравился мой прием, поскольку до конца схватки оставалось около десяти секунд, и мне вынесли предупреждение за ее затягивание.

В результате этого поражения я оказался в такой ситуации, когда в финал я мог пройти только в том случае, если туширую или выиграю с «сухим» счетом у Владимира Модосяна из Советского Союза, отстаивавшего свой титул чемпиона мира, либо если ему вынесут предупреждение.

Я вышел из зала, чтобы ни с кем там не встречаться, кто-то из съемочной группы Джона также вышел и протянул мне пиво. Я никогда не употреблял алкоголь во время соревнований, но в тот раз я выпил это пиво. Я считал, что это уже не имело никакого значения, поскольку стоило только Модосяну в схватке со мной заработать хотя бы один балл – и для меня чемпионат был бы завершен.

Ко мне подошел Брюс Баумгартнер.

– Ты сможешь сделать это, – сказал он.

– Нет, не смогу, – ответил я.

– Ах да! – сказал Брюс. – Я и забыл о силе действия внушения от обратного.