Охотник на лис

Особняк был старым и нуждался в ремонте. А коттедж был новым. Кроме стальных жалюзи крепостного вида в коттедже была кухня, оборудованная по последнему слову техники, в гостиной полностью укомплектованный бар и прекрасное фортепьяно, джакузи, спальни в противоположных концах здания. Моя спальня была на удивление небольшой, и матрац там был слишком мягким. Это было все равно что спать в гамаке. Такое впечатление вполне соответствовало обстановке, поскольку я никогда не чувствовал себя комфортно в этом доме. Коттедж выглядел гораздо привлекательней моей квартиры, но жить было лучше все же в квартире.

Я переехал, сделав необходимые приготовления на случай срочного выезда. Кроме одежды я взял с собой от силы две сумки со спортивной формой и коллекцию памятных знаков, врученных мне после победы на чемпионате мира 1987 года, памятных знаков всех стран, принявших участие в чемпионате. Для остальных своих наград, в том числе медалей и призов, я арендовал банковскую ячейку. Я не считал коттедж Дюпона своим домом и не хотел, чтобы Джон увидел какую-либо из моих наград. Я не желал, чтобы он смотрел на них и думал, что это он помог мне выиграть хотя бы одну из них.

Позже события, которые происходили в эти годы, могли для меня слегка смещаться по времени, но, насколько я помню, после моего переезда из Вилланова в поместье Дюпона между Метцгером и Дюпоном вышла размолвка. В то время я как-то говорил по телефону с Хэлом Майлсом, своим хорошим другом, который был главным тренером в штате Вирджиния. Я сказал Хэлу, что Дюпону следовало бы организовать спортивный центр по подготовке борцов вольного стиля, а не спортивный центр Национальной ассоциации студенческого спорта, поскольку в этом случае не пришлось бы строго следовать правилам Национальной ассоциации студенческого спорта.

Пока Дюпон не вошел в мой кабинет после окончания этого разговора, я не предполагал, что он его прослушивал.

– Следует ли нам отказаться от нашего спортивного центра? – спросил Джон.

– Честно говоря, – ответил я, – нам не следовало и организовывать его.

– Хорошо, – сказал Джон. – Мы отказываемся от него.

Метцгер ушел из спортивного центра в январе или феврале. Я больше не создавал никаких проблем. Я просто посещал Вилланова, чтобы набрать борцов, с которыми работал в борцовском зале в поместье Дюпона.

После окончания сезона руководство университета объявило о закрытии спортивного центра в связи с проблемами его материального обеспечения, что означало отсутствие отдельного борцовского зала. Я не общался с университетскими кругами после своего увольнения, поэтому ничего не знаю о роли университета в закрытии спортивного центра. Но я знаю, что после того, как Дюпон подслушал мой телефонный разговор, он решил его свернуть.

Убогость этого спортивного центра и его проблемы не позволяли ему нормально работать. По существу, он никогда не был законным спортивным заведением. Это был просто спортивный центр Дюпона и его денег. Не больше и не меньше.

Руководству Вилланова нравились деньги Дюпона, и оно было готово терпеть Джона ради его денег. Джон хотел создать в университете борцовскую команду, поэтому ему выделили кабинет и сказали, что он может формировать ее. Но спортивный центр был обречен с самого начала, потому что нам так и не предоставили борцовского зала. Если бы руководство университета серьезно отнеслось к спортивному центру по подготовке борцов, оно бы предоставило нам корпус «Батлер». Это было бы не такой уж большой уступкой с учетом тех денег, которые Джон жертвовал им. Но, я полагаю, университетские круги в действительности не хотели связываться с борцовским центром в своем городке. Их также не привлекала и перспектива присутствия там Дюпона. А кого бы она привлекла? Этот парень был для всех просто стихийным бедствием.

На тренировочных костюмах команды было его имя. Как я понимаю, это было нелегко: расти богатым и поэтому не знать, уважают ли твои деньги или же тебя самого. Но казалось, в Вилланова никто не делал никаких существенных усилий, чтобы хоть как-то следить за борцовским центром или организовывать его работу. Этот центр нарушал правила Национальной ассоциации студенческого спорта, касавшиеся набора новичков. Джону была предоставлена полная свобода действий, и он в полной мере воспользовался этим.

У меня было чувство вины перед нашими борцами. Мне вспомнилась кризисная ситуация, которая сложилась на первом году моего пребывания в спортивном центре Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Неразбериха, творившаяся в спортивном центре по подготовке борцов в Вилланова, выходила далеко за рамки того, что я видел в Калифорнийском университете. Для борцов было крайне тяжело пройти через все это дерьмо, с которым они встречались в центре, и сделать карьеру, которую им там умышленно ломали.