Охотник на мафию. Часть 1

Кобелев достал из портфеля «глушилку», раскрыл её антенны и показал пальцем на зелёный огонёк. Прибор работал давно, подавляя все звукоснимающие устройства на расстоянии пяти метров, кроме лазерных, но таковых в этом кабинете быть не должно. Кабинет стоял на круглосуточной оперативной прослушке, и у Кобелева имелось только десять минут, если вдруг «служба» захочет проверить, почему, вдруг, в кабинете стало так тихо. А может и не обратят внимание? Ну, уснул подопечный. С кем на работе после обеда не бывает?

— Мы знаем, Николай Иванович, о ваших планах преднамеренного банкротства предприятия и вывода имущества акционеров за рубеж. Это, между прочим, госизмена. Знаем и о купленной вами недавно иностранной компании «Фолкленд Инвестментс Лимитед» для этих целей. И сразу предупреждаем, что этого позволить вам не дадим. Вплоть до физического устранения вас и членов вашей семьи.

Никитенко вскинулся, глубоко вздохнул…

— Вы в своём уме?! — выдохнул он. — Что за бред вы несёте?

— Вот выписки.

Кобелев махнул бумагами с английским текстом.

— Но всё согласовано с вашими коллегами, — пробормотал Никитенко, осев в кресло.

— Не надо нас дурачить, Николай Иванович, — резанул голосом Кобелев. — С тех, кто с вами договаривался, но договаривались, кстати, совершенно о другом, разговор состоится. И у нас тоже есть…

Кобелев скривился.

— Сейчас будете работать только со мной. Завтра к вам подойдут и передадут привет от Вячеслава Ивановича. Слушайте этого человека и исполняйте все его приказы. И… Вы, Николай Иванович, перешли грань, за которой нет иных правил игры, кроме наших. Запомните это. Теперь мы вам не доверяем совсем. Никакой самодеятельности. Или вы выполняете наши приказы, или эти приказы выполняют другие. О разговоре никому не говорите.

Кобелев положил «глушилку» в портфель и вышел из кабинета.

После ухода визитёра Николай Иванович просидел несколько минут, совершенно не шевелясь. Он был опустошён. Его корабль разбился о скалы, а он сидел на берегу и смотрел на бушующие волны. Когда-то похожую картину нарисовал его друг-художник.

На картине был изображён рыбак, сидящий на камне у моря и смотрящий не на море, а от него. Руки моряка безвольно лежали на коленях. За правым плечом на камнях в море лежал парусный баркас с пробоиной в борту, а рядом с рыбаком стоял грустный мальчик лет дести.

Никитенко вспомнил эту картину и из его глаз потекли слёзы. Теперь он абсолютно не знал, что ему делать. Николай Иванович давно увяз в сладкой патоке обещаний «коллег» и бизнес-партнёров, а также в убытках своего предприятия. Из ВБТРФ денежные средства начали выводиться ещё с девяносто второго года. Сначала в АОЗТ «Шельф», потом в ТОО «Супер», потом в иные, отпочковавшиеся от ВБТРФ фирмы и фирмочки. Счёт им Николай Иванович уже потерял.

Предприятие ещё показывало прибыль, но именно «показывало», а не давало. Копилась пеня по налогам, бюджетным и внебюджетным фонтам — к слову, составлявшая один процент в день, — задолженность по заработной плате. И сколько верёвочке не виться, а конец для крупнейшего рыбацкого предприятия на Дальнем Востоке, Николай Иванович уже видел.

На ежегодном собрании акционеров, прошедшем первого января этого года, Николай Иванович едва усидел в кресле президента. И к этому всё и шло, если бы он не пообещал губернатору вложить шесть миллионов долларов в строительство нового городского морга. После подписания соответствующих документов, администрация края проголосовала своим пакетом акций за Никитенко, и иностранный акционер Hermes Imperial Investment остался «с носом». То есть, Лебединец Игорь Петрович, бывший заместитель директора ВБТРФ по капитальному строительству остался «с носом». Его прочили президентом вместо Никитенко. К слову сказать, что и Hermes Imperial Investment оперировала акциями, ранее принадлежавшими Лебединцу…

Николай Иванович понял, что следующего собрания акционеров он может и не пережить. Причём как в переносном, так, возможно, и в прямом смыслах.

— Вызывали, Николай Иванович? — спросила, заглянувшая в дверь Галина Ким.

Николай Иванович поднял глаза на дверь, потом перевёл взгляд на «интерком», и понял, что так и не отключил кнопку вызова секретаря.

— Что с вами, Николай Иванович? Вам плохо? — взволновалась женщина, увидев побагровевшего «шефа». Она вошла в кабинет.

— Галочка, сделай мне корвалолу пожалуйста, — простонал Николай Иванович.

Галина выскочила в приёмную, и через мгновение вернулась с рюмкой характерно пахнущей жидкости.

— Не коньяк, — с сожалением констатировал Николай Иванович, глотая корвалол и отдавая левую руку для замера давления.

* * *

Проснулся Мамаев озабоченным. У него так в последнее время бывало часто. Большая часть мозга отдыхала от бренных дел и занималась восстановлением организма, как, впрочем, ей было и положено, а какая-то часть продолжала мыслительный процесс. Сны, ранее красочные и фантасмогоричные, превратились в обыденное «пересматривание» произошедших событий. И вот эти «произошедшие события» озаботили Мамаева ещё во сне.