Охотник на магов (СИ)

Возможно, мне не следовало начинать этот разговор, инквизитор не забудет, что я позволил себе некоторую вольность. Но с другой стороны теперь я точно знаю, что ожидает встреченного мной в лесу ребенка. Если ей повезет, и она окажется нормальной — то о ней позаботятся, если нет — то жизнь ее будет весьма ограниченной, а весь мир для нее сузится до размеров ее нового пристанища. В любом случае, вряд ли я смогу чем-то ей помочь. Моя жизнь тоже не отличается такой уж большой свободой, состоя по большей части из обязательств и принуждений.

Думаю, трактирщик все же больше потерял от приезда нашей компании, чем приобрел. Похоже, обычно случайных посетителей и завсегдатаев гораздо больше в заведении, чем было в этот вечер. Об этом красноречиво говорил грустный взгляд самого хозяина таверны, скользивший по пустым столикам. Те же из селян, кто по какой-то причине еще не слышал об отряде, оккупировавшем единственное в округе питейное заведение, и заходил промочить после долгого рабочего дня горло, завидев нас, обычно быстро ретировались. Шумный вооруженный отряд из воинов и служителей Высшего способен привить любовь к трезвому образу жизни. Собственно, поэтому мы были единственной компанией во всем общем зале. Кроме нас было еще всего несколько одиночек, ютившихся по углам.

Несмотря на это, шум мы создавали такой, что со стороны можно было подумать — трактир забит под завязку. Ну а потому как начали мы, так сказать, отдыхать довольно рано, то к темноте почти все дошли до кондиции, когда не только море было по колено, но и все проблемы по… по пояс.

Парочка наших оруженосцев соревновалась в метании ножей, избрав своей мишенью стену трактира. Хозяин заведения уже не перечил, лишь только вздрагивал каждый раз от нового глухого удара. Не знаю, кто выигрывал, подозреваю даже, что никто из соперников не вел счет. Думаю, что им просто нравилось дырявить стену.

Еще несколько солдат кружили в танце с официантками. Ну то есть им казалось, что кружили. На самом деле лишь пьяно переваливались с ноги на ногу и лапали все, до чего дотягивались их ладони. В зале даже музыки никакой не звучало. Аккомпанементом для их телодвижений мог служить разве что их нетрезвый хохот.

Сир Ричард Лайон давно ушел наверх, и из тех, кто не отдался всецело веселью, остались лишь отрядный капеллан, да мы с Агорником. Но мы не в счет. Капеллан же ходил от одного солдата к другому и, словно их совесть, пытался урезонить и уговорить вести себя скромнее разошедшихся вояк. Само собой, его, как и совесть, в таком состоянии никто слушать не собирался. Под попустительством старшего инквизитора, который должно быть решил, что его люди заслужили хорошую разрядку, солдаты пустились во все тяжкие.

Я сидел вместе со всеми за общим столом и неожиданно для себя оказался вовлечен в общую беседу. Более того, я и был тем рассказчиком, кто завладел вниманием остальных. После моей схватки с магом часть солдат стала поглядывать на меня с большим уважением, что было для меня довольно непривычно. Хотя самого боя они не видели, но тот факт, что я после него остался в живых, уже служил им доказательством моей удали.

Проникнувшись ко мне более дружеским чувством и осмелев после выпитого, парни просто засыпали меня вопросами. Я был не против. Ничего плохого в том, чтобы поделиться некоторым, пережитым лично, опытом, я не видел, поэтому старался отвечать правдиво. В основном мужчин интересовали схватки, в которых мне довелось поучаствовать, а еще самые мощные заклинания, попав под которые я едва выживал.

Чувствовал я себя при этом немного не в своей тарелке. Не люблю оказываться объектом общественного внимания. Мне как-то ближе вторые роли, да и в общении с подобными себе я не силен. Поэтому рассказав один фрагмент из своих похождений, я попытался улизнуть, но солдаты крепко вцепились в меня, требуя продолжения. Пришлось примерять на себя шкуру оратора.

Честно скажу — удовольствие ниже среднего. Не понимаю, как некоторые добровольно занимаются такими вещами. Скорее всего, для этого надо иметь определенный склад характера. Самолюбие таких людей тешит то, как они своими речами способны завладевать вниманием окружающих. Я никаких подобных чувств не испытывал. Только ладони потели. И это при том, что аудитория моя состояла, хорошо если, из десятка человек, а восприятие их было обильно понижено спиртным. Но под их перекрестными взглядами я все-равно запинался, как мальчишка на исповеди, впервые совершивший кражу.

Моих слушателей, правда, все устраивало. Что тут скажешь, благодарная аудитория — это как минимум половина успеха выдающегося оратора. Слушая о том, как мне удавалось выжить под ударом бушующих стихий, в глазах мужчин проскакивало нечто, отдаленно похожее на восхищение. Хотя полной уверенности у меня в этом не было. Подобных взглядов, обращенных на мою персону, мне видеть ранее не доводилось. Так что я мог и ошибаться.