Охотник на магов (СИ)

Впрочем, облегчения духовных мук редко получается достичь простыми беседами с монахом, каким был профессионалом в своем деле он не являлся. Слишком много в нас надломов, срастить их одними только словами подвластно, наверное, лишь Высшему. Поэтому основной деятельностью коллег Агорника остается все же отслеживание состояния охотника. Для этого существует немало процедур, одной из которых и является обязательная исповедь.

Исповедь — не совсем верное определение данного мероприятия, потому как на ней духовник больше выполняет роль дознавателя, чем исповедника. Исповедник обычно слушает, а не говорит, и тем более не задает вопросов. Такая процедура проводится как правило на следующий день после схватки охотника и мага, и все вопросы в основном касаются ощущений самого охотника во время боя и непосредственно после него. Духовник просто закидывает своего подопечного такого рода вопросами, акцентируя свое внимание на каждой мелочи, а охотник должен на все давать ответ с максимальной самоотдачей.

Это мероприятие является обязательным, что в общем-то понятно из его названия. Такое предписание есть в уставе охотника на магов, и игнорировать его — это практически тоже самое, что и ослушаться прямого приказа от высшего чина.

— А, так ты об этом? — как-то легкомысленно пожал плечами Агорник и махнул рукой. — Не бери в голову.

— В смысле? — последняя фраза Алекса ввергла меня в легкий шок.

— Ну пропустили разок, ничего страшного.

Я облокотился на стол и придвинулся поближе к Агорнику. На мгновение мне показалось, что мой товарищ гораздо пьянее, чем выглядит. Я заглянул ему в глаза, понюхал сильно ли от него разит спиртным. Возможно кувшин, стоящий между нами на столе, имел не одного предшественника. Но нет. Запах вина есть, но он пока еще не такой тяжелый.

— Ничего страшного? — повторил я последнюю фразу Алекса. — Это вообще-то твоя работа. И наши обязательства.

— А, перестань! Я ведь знаю, насколько тебе самому не нравятся все эти беседы с выворачиванием души наизнанку и изучением под увеличительной трубкой твоих собственных мыслей. У нас-то обычные исповеди сводятся к каким-то молчаливым посиделкам, где изредка оброненные тобой фразы можно воспринимать как дар Высшего. Я уже не говорю про обязательные, когда слова из тебя приходится вытягивать буквально клещами. Да и что нового ты сможешь мне рассказать? Я тебя уже семь лет слушаю. И скажу тебе прямо, это скукота неимоверная. Я даже засыпал несколько раз, а, впрочем, ты и сам это знаешь. Это ведь тебе приходилось меня будить.

— Причем здесь мое отношение? — воскликнул я, но тут же понизил голос. Короткий осмотр общего зала показал, что за гомоном гуляк никто не обратил на меня внимание. — Какая разница, нравится мне это или нет? Это один из заветов ордена, и если мы его не выполняем, значит нарушаем устав.

— Исповедь — дело очень личное, мой мальчик. Касается лишь двоих: того, кто говорит, и того, кто слушает. Если мы никому не будем говорить о том, что ее вообще не было, то никто и не узнает. Лично я буду нем как рыба. — Алекс заговорщицки мне подмигнул, а затем издевательским тоном продолжил. — А ты, Касий, сдашь нас?

— Мы ведь можем сделать это сейчас. — угрюмо проворчал я. Сказать, что я был недоволен поведением своего духовника, это ничего не сказать.

— Прости, Касий, не тот настрой. — нагло ухмыльнулся он мне в лицо. Но услышав, как скрипнули мои зубы, поспешил согнать эту гадкую улыбочку со своей физиономии. — Впрочем, ради твоего спокойствия, почему бы и нет? Только с твоего позволения я немного укорочу всю процедуру. Не хочется тратить время на эти никому не нужные мелочи, церемонии и расспрашивание одного и того же, но различными словами. Итак, ты ощущал что-то необычное в момент, когда вокруг тебя, словно стрелы, сыпались заклятия? Когда, будто огромный водопад, на тебя пролился целый океан магии? Когда ты заглянул в затухающие глаза своего врага? Хоть что-нибудь? Стой, не отвечай. Я все скажу за тебя. Ничего. Ты не почувствовал ничего необычного. Только боль от терзающих тебя стихий и сожаление от того, что руки твои вновь обагрились кровью. Или я неправ? Может ты ощутил что-то еще? Что-то новое?

— Нет.

— Нет! — торжествующе повторил Агорник. — Значит можешь быть спокоен, Касий. Твоя обязательная исповедь состоялась.

— Что с тобой происходит, Алекс? — я медленно поднялся со своего места. — Раньше ты более ответственно относился к своей работе.

— Отстань от меня, парень. Ты не мой духовник. И слава за это Высшему. — начертил Агорник в воздухе знак в виде стрелки, указывающей вверх. — Из тебя бы вышел исповедник, въедливый как блоха.

Я молча отвернулся и зашагал прочь. Надеюсь, у меня будет отдельная комната, не смежная с Агорником. Иначе сегодняшней ночью мне придется бороться с непреодолимым желанием придушить соседа подушкой.