Охотник на шпионов

То ли они услышали меня не сразу, то ли им еще чего помешало, но какое-то время прекративший огонь плавающий танк продолжал ловить пулевые рикошеты. Финские бронебойщики больше не стреляли, явно приберегая дорогостоящий боезапас.

Наконец откинулась крышка люка мехвода Т‐37 (его башенный люк был открыт всегда), и, несмотря на звонко бившие по броне пули, наружу полез механик-водитель, в ватнике и ребристом шлеме. Двигался он без должного проворства, держа в правой руке «наган». Оказавшись на броне, он даже пару раз пальнул из него в сторону финнов, но хрен ли толку от такой стрельбы? Пока он вылезал, Воздвиженский возился внутри башни, вынимая из шаровой установки ДТ, а я выпустил по финнам еще пару коротких очередей.

В момент, когда мехвод слезал с брони на снег, по танку из-за деревьев хлестанула пулеметная очередь, от которой он рухнул на снег и замер лицом вниз в неудобной позе, а пристегнутый вытяжным ремешком к кобуре на его поясе «наган» вылетел из руки. Кажется, убит.

Из башенного люка наконец полез Воздвиженский, в сдвинутом на затылок шлеме и расстегнутом чуть ли не до пупа ватнике. В одной руке – ДТ, в другой вещмешок с чем-то цилиндрическим, на первый взгляд похожим на консервные банки. Неужто каких-нибудь бычков в томате натырил? Интересно – где? Однако в ту же секунду я понял, что в мешке у него были вовсе не консервные банки, а несколько запасных дисков к ДТ.

Первым, что он увидел, естественно, был упавший замертво мехвод.

– Федя! Да как же это?! – заорал Воздвиженский.

Я прикинул, что раз он назвал своего товарища Федей, то это, судя по всему, тот самый Гевлин, который вчера сидел за баранкой «ГАЗ‐4». Получается, он был водителем на все случаи жизни? Жаль, полезного кадра мы потеряли…

– С-суки!!! – заорал Воздвиженский еще громче, потом швырнул мешок с дисками вниз и, скатываясь на снег, за танк, еще в прыжке ударил по финнам из пулемета, от живота. Со стороны это смотрелось эффектно, прямо-таки в стиле Рэмбо, но вряд ли подобная стрельба могла быть хоть немного прицельной.

Одновременно точный выстрел Смирнова заткнул финский пулемет, стрельба по танку захлебнулась, и, кажется, Воздвиженского все-таки не зацепило.

– Бей второй расчет, тех, что с ПТР! – заорал я Кюнсту, увидев, как три красных силуэта за деревьями приподнимаются, явно норовя сменить позицию, одновременно стреляя из ППД. Пытаясь сосчитать оставшийся у меня боезапас, я понимал, что диск в моем автомате вот-вот кончится.

Смирнов услышал. Три раза ударила его СВТ, после чего стало понятно, что больше это ПТР стрелять, судя по всему, не будет. Теперь три красных контура лежали на снегу, бледнели и никуда не двигались. Кюнст менял опустевший магазин. Я продолжал стрелять, ко мне присоединился ДТ из-за подбитого Т‐37.

В этот момент из-за горящего танка появился пикап, и на крыше его кабины заморгала тусклая вспышка пулеметного огня – ДП лупил от души, изредка оттуда же бахала мосинская винтовка. Смирнов выстрелил еще пару раз, и вроде бы не зря. Было впечатление, что огонь двух ручных пулеметов изменил ход перестрелки в нашу пользу. Финны, которых теперь стало наполовину меньше, стали стрелять реже и, судя по положениям их силуэтов за деревьями, вроде бы начали медленно отходить от дороги. Еще бы, столько народу потеряли во вполне рядовой стычке с «красными».

Теперь было два варианта возможных действий. Либо быстро отходить к пикапу, садиться в него и рвать когти, пока финны не очухались (оттянувшись подальше от дороги, они вполне могли вызвать нам на головы минометный огонь), надеясь на то, что успеем проскочить, либо все-таки попытаться добыть очередные материальные свидетельства участия англичан (кстати, интересно, что может измениться, если эту информацию таки удастся доставить через фронт?) во всем этом бардаке, то есть довести до конца то, ради чего я эту «операцию» и затевал. Почти не думая, я выбрал второе. Очень возможно – зря.

– Прикрой меня! – крикнул я Смирнову и, как говорят профессиональные вояки, метнулся «перебежками вперед».

Финны почти не стреляли, и туда, где находилось ПТР, я добрался без особых проблем. Первое, что я увидел, – три распластавшихся на снегу меж деревьев трупа. Двое были в белых комбезах с капюшонами, у третьего маскхалат состоял из куртки и штанов. По пятнам крови на белой ткани я понял, что сопровождающий меня Кюнст, похоже, никогда не мажет, как и положено совершенной боевой машине. Двоих, за спинами которых были винтовки, он поразил в голову (одного в лоб, второго точно в левый глаз), а третьего, у которого винтовки не было, – в левую сторону груди.