Охотник на ведьм

Перед закрытыми воротами я не притормозил, они даже на вид были хлипкие – снес и не почувствовал, только обломки досок по сторонам мелькнули. Барабанной дробью застучали по днищу мелкие камешки, и я вырвался на проселочную дорогу. Машина уверенно набирала скорость; слава Богу, здесь не было рытвин и колдобин. Впереди, за небольшим полем, которое сейчас покрыто плотным слоем тумана, темнел лес. Да, там будет похуже – дорога извилистая, покрытая глубокими ухабами и корнями деревьев, которые выпячивались из земли, словно вены на руке старика.

Я гнал по лесной дороге, срываясь в глубокие заносы, и молился всем богам сразу, чтобы на очередном вираже не улететь в канаву. Если бы не ямы, ехал бы быстрее, но утренний туман, будь он проклят, лежал рваными клочьями, и видно было чертовски плохо. Плевать на подвеску, но я боялся растрясти Казимера, который лежал на разложенном переднем сиденье и молчал. Лишь временами, когда он терял сознание, с его губ срывался невольный стон.

– Держись, Казис, еще немного осталось! Еще немножко потерпи! – я повторял эти слова, как молитву. – Скоро из лесу на трассу выскочим, а там вызовем навстречу скорую помощь и все будет пучком! Ты, главное, держись!

Перед глазами мелькнула знакомая развилка – сейчас направо, и до трассы останется меньше десяти километров. Не сбавляя скорости, я вошел в крутой поворот, едва удерживая машину на дороге, и, выходя из виража, вдавил педаль газа в пол.

– Держись, Казис, мало осталось!

– Тормози, Сашка, – чуть слышно сказал Казимерас.

– Некогда, святой отец, терпи!

– Тормози…

Я бросил взгляд на его осунувшееся лицо и понял – нет, не успею. Как бы ни спешил – не довезу. Богомать! Я затормозил у небольшой поляны.

– Ну что же ты, отче? – чуть не зарычал я. Спазмы перехватывали мне горло. – Скоро трасса, сейчас из леса выедем – вытащу тебя отсюда!

Он слабо качнул головой и прикрыл глаза.

– Нет… поздно… Не над… ехать… Давай хот… тот свет… без гонки… Помоги выбраться… тесно…

Я выбрался из машины и, сжав зубы от боли в ноге, с трудом вынес тяжелое тело ксендза на обочину. Трава была мокрая от росы, поэтому я сделал несколько шагов в лес, где аккуратно опустил его на землю, подложив под голову свернутую ветровку.

– Зачем ты так, ведь почти приехали!

– Не мельтеши, Шурка…

Будь все проклято! Господи, если ты есть! Что мне Вечность, махнем не глядя – Вечная Охота за его жизнь! Ну что же ты медлишь! Дьявольщина! Появись сейчас рядом со мной Люцифер, он бы совершил удачную сделку – я бы продал душу не раздумывая!

Наверное, так и должно быть. Настоящие бойцы уходят без реплик и напутственных слов. Мы живем не в голливудских фильмах, где герои говорят длинные прощальные речи, размазывая по лицу красную краску. Казимерас был настоящим воином, и уходил как настоящий мужик, без стонов. Только внимательно смотрел на меня своими умными глазами, словно пытаясь запомнить для той, следующей жизни. Нет, Казимерас, нам не суждено встретиться в других мирах. Мой путь заканчивается здесь, в Чистилище. Так он и угас, беззвучно – только рука, державшая меня за запястье, вдруг дрогнула и ослабла. Все-таки даже Смерть уважает таких храбрецов – прикоснувшись своим крылом, она не посмела обезобразить его лицо. Наоборот – оно разгладилось, стало умиротворенным и молодым, словно ксендз заранее знал свое время и сумел к этому подготовиться. Я аккуратно, словно боялся потревожить покой, накрыл ладонью лицо и закрыл ему глаза. Requiem aeternam dona ei, Domine…[27]

Что я почувствовал? Гордость. Да, именно в этот момент я гордился своей судьбой, которая сделала такой подарок – пусть и на короткий срок, но подарила такого Друга. Он не раз смотрел смерти в лицо и сумел умереть так, как и положено настоящему Человеку. Дай Бог, чтобы, когда придет мой срок, я сумел бы уйти так же – найти в себе силы открыто взглянуть в бездну небытия. Горечь? Она придет позже, вместе с болью утраты. На лицо Казимера упала капля. Неужели дождь? Как некстати… Я склонился над телом, словно пытаясь прикрыть друга от непогоды, и вдруг запершило в горле – нет, это не дождь, всего лишь предательские слезы…

Через час я добрался до трассы и остановился на небольшой площадке, под знаком кемпинга. Тяжело вывалился из машины, оставляя на сиденье кровавое пятно. Повязка с бедра слезла. Черт с ним, не сдохну! Пошатываясь от слабости, достал из кармана куртки телефон ксендза и нашел номер телефона.

– Я слушаю…

– Монсеньор Кастелло?

– Александр? Что-нибудь случилось? – невозмутимый голос Винценцо вдруг неожиданно ожил, приобретая живые, человеческие краски эмоций.

– Да, – тихо ответил я, – Казимерас… он … погиб…

– Mio dio![28] Как это произошло?!!

– Разве это сейчас важно, монсеньор?

– Где вы сейчас находитесь? – было слышно, как он бросил в сторону короткую фразу на итальянском, – хотя бы приблизительно можете сказать? Александр! Не молчите! Вы меня слышите?!

– Да, слышу, – я привалился к машине и сполз на пыльную землю, – записывайте…