Охотник на ведьм

– Зачем им тогда эта джинние? Почему этим не занимаются религиозные деятели?

– А кто будет каштаны из огня таскать? Джинны, на эту роль, больше подходят.

– Погоди, Базиль. Если я читал Коран и помню несколько цитат, это еще ничего не значит. Объясни толком, что означает родственность с людьми и как понять «собраны воедино»? И при чем здесь пятница?

– Понимаешь, Александр, есть такая легенда. Согласно ей, Ева, то есть прародительница всех людей, поначалу родила не Каина с Авелем. Первыми ее детьми были жуткие создания. Не имея сил выкормить это многочисленное потомство, Адам попросил Бога присмотреть за этими тварями и поселить их под землей. Бог исполнил его просьбу, превратив этих детей в джиннов и ифлитов, и позволил им выходить на землю лишь по ночам, а днем – только в пятницу. Таким образом, получается, что и говорить про них не следует, и отвергать их существование глупо. По другой легенде, джинны считаются порождением адского пламени, и в народе их называют «нар эс-самум» – огонь ядовитого ветра. Но и там признают, что они творение Аллаха, который создал их из чистого огня. Джинны, «собранные воедино» – это предвестие конца света…

– Ты просто подталкиваешь меня сделать вывод, что, несмотря на свою силу, ислам так опасается католиков, что пойдет на сговор с джиннами, этими «нечистыми» предками людей? А затем, заручившись их силой, подпишет свой договор с Иблисом?

– Да, – кивнул Базиль, – именно так.

– Дьявол! Но эти «джинны» и так всю Европу заполонили!

– Будет еще больше. И тогда католицизму придет конец, – подвел неутешительный итог Базиль, – а у нас прибавится работы. Людей надо защищать от нежити – независимо от их происхождения.

– А наша, так сказать, местная нежить?

– Этих, – махнул рукой Базиль, – можно в расчет не брать. Им подходят все варианты. При любом раскладе сил им что-нибудь перепадет с барского стола. Напоминают ваших местных политиков, ты уж извини за сравнение. В итоге мы имеем три варианта: католицизм, ислам и нежить. И центр Европы. И мы, два идиота. Разве что православная церковь воспротивится. Не знаешь, может, у них есть такие команды, как у Винченцо? – спросил О`Фаррел. – Если есть, то шанс есть. Слабенький, но все же лучше, чем ничего.

– Им некогда, – хмуро ответил я, – они со времен Ельцина все больше по бизнесу специализируются. Торговля без акцизов и прочее. Бизнесмены, понимаешь. Может, сейчас что-нибудь изменилось, но сомневаюсь. Возможно, и подключатся, но, как всегда, с опозданием. Да и смысла нет. Что им с этой Европы, чтобы за нее глотки рвать? Она целиком поместится в одном районе Нечерноземья, и еще место останется. У них что, своей земли мало?

– Дело не в территории, – сказал он, – дело в мире. Если это произойдет, то людям будет все равно, кто победит в этой войне. Потому что победитель будет один – Дьявол. Это конец света.

– Апокалипсис?

– Нет, – покачал головой Базиль, – но что-то очень на него похожее.

– «А город подумал, ученья идут»… – сказал я.

– Что? – не понял О`Фаррел.

– Не обращай внимания, это так, песню старую вспомнил.

– Ладно, гляди веселей, Алекс! Мы живы, и еще есть время до начала этой схватки.

– Есть, – кивнул я и покачал головой, – только с кем воевать – непонятно.

– С кем воевать – время покажет, – сказал он. – Или у тебя есть другие предложения?

– Нет.

– Тогда в чем проблема?

– Не слишком ли самонадеянно, Базиль? Вдвоем – против нелюдей, которые делят Европу, как кусок пирога?

– Отступать некуда, – сказал О`Фаррел и прищурился. – Только одно меня тревожит…

– Что именно, Базиль?

– Александр, подумай хорошо. Ты еще можешь встретить свою нежить. Убить ее и уйти свободным в другие миры, где про Чистилище даже не вспомнишь. Подумай.

– А ты?

– Я обреченный охотник, не забывай этого. Вечный. Мы для того и нужны, чтобы драться даже там, где нет шансов выжить.

– Ну да, – медленно сказал я, – твой испанец уже доказал, своим отказом.

– Я не испанец! – отрезал О`Фаррел. – Я ирландец!

– Извини, Базиль, не хотел тебя обидеть, – тихо сказал я и провел ладонью по скамейке, собирая ладонью снег. Странно – он показался мне теплым, будто лебяжий пух. – Жаль…

– Что именно жаль, Александр?

– Жаль, если я не увижу эти самые миры.

Из глубины сада показался Бакс, несущий в зубах какую-то корягу. Неугомонный зверь! Через несколько секунд стукнуло открывшееся окно, и Вилия (под смех Натальи, звучащий на заднем плане) возмущенно спросила:

– Молодые люди, я, конечно, понимаю, что на улице сидеть приятнее, чем помогать женщинам по хозяйству. Вы не будете так любезны вернуться на кухню? Нам нужна грубая мужская сила!

– Ну вот, – усмехнулся я, – говорил же, что не пройдет и часа, как нас обвинят в безделье?

XVI.

Повезло с погодой на Рождество – ясная, с легким морозцем и скрипящим под ногами снегом. Для Прибалтики – уже праздник. У нас никто не удивится, если в канун Нового года зарядят проливные дожди. Хоть в этом году дети порадуются – если, конечно, оторвут задницу от компьютеров и выйдут на улицу.

– Базиль такой верующий? – спросила меня Наталья, причесываясь перед зеркалом.