Охотник на водоплавающую дичь. Папаша Горемыка. Парижане и провинциалы

Если же крестьянин не расплачивался в условленный день и час с точностью до минуты, то Ланго вцеплялся в свою добычу и тянул ее к себе.

Точно так же, когда какой-нибудь рыбак из простого матроса хотел стать капитаном, Тома Ланго, ценивший честолюбивых людей и всегда стремившийся им помочь, покупал ему баркас и брал в качестве залога все сбережения рыбака; затем он передавал судно просителю с условием, что остальная сумма будет выплачиваться ему по частям равномерно, в определенное время.

Если хотя бы одна дата платежа оказывалась просроченной, то по требованию кредитора судно снова становилось его собственностью, и предыдущие взносы также оставались у него. Одна такая трухлявая, латаная-перелатаная посудина принесла своему владельцу прибыль, на которую можно было построить прекрасный трехмачтовый корабль.

Разбогатев на этом промысле, Тома Ланго, в отличие от Жана Монпле, все же не чувствовал себя счастливым.

Чужой достаток, а также уважение, с которым люди относятся к состоянию, нажитому честным путем, оскорбляли его самолюбие.

Особенно сильно Косолапый завидовал хозяину Хрюшатника, которому он не мог простить, как тот предоставил ему на две недели в виде милостыни бесплатный кров и стол; проходя мимо фермы, калека всякий раз окидывал прекрасные поля с тесными рядами высоких колосьев алчным, полным ненависти взглядом.

Он неизменно вздыхал, глядя на яблони фруктового сада, гнущиеся под тяжестью плодов, и плакал от досады, видя, какая густая сочная трава выросла на лугах, где пасутся коровы и быки фермера: из зарослей выглядывали лишь головы животных с безобидными рогами и большими задумчивыми удивленными глазами.

Удаляясь от этого эдема, ростовщик десятки раз оглядывался назад и спрашивал себя, почему такое богатство принадлежит какому-то Жану Монпле, а не ему, Тома Ланго; скупцу казалось, что он стал жертвой грабителей, укравших у него и эти плодородные земли, и эту большую ферму, и этот тучный скот.

Однако Косолапый, как его называли — да простит нам читатель, что это прозвище появляется порой из-под нашего пера, — быстро уловил своим удивительным нюхом, что Ален с его легкомысленным нравом, с его скверным воспитанием и, как следствие, с его беспорядочным поведением может помочь ему, ростовщику, воплотить свое заветное желание в жизнь.

Несмотря на то что два столь разных человека вряд ли были способны проникнуться друг к другу приязнью, ростовщик действовал так искусно, что вскоре снискал расположение молодого бездельника.

Тома старался вызвать приятеля на откровенность и, проведав о том, что тому нужны деньги, забыл ради него о своей извечной подозрительности и скаредности: одному лишь Алену он стал выдавать беспроцентные кредиты, не требуя от него взамен векселей; как следует подцепив жертву на крючок, ростовщик постепенно умерил свою щедрость и, в конце концов, когда юнец в очередной раз стал настойчиво просить деньги, заявил, что его касса пуста.

Тем не менее Косолапый раздобыл для приятеля необходимую сумму, но, по его словам, сам был вынужден ее одолжить; кабальные условия мнимого кредитора вскоре начали с избытком окупать бескорыстие, которое первоначально разыгрывал Тома Ланго.

Кончики пальцев Алена Монпле оказались зажатыми в вальцы.

III БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ АЛЕНА МОНПЛЕ

Вступив однажды на путь безрассудного мотовства и кабальных займов, Ален Монпле уже не мог остановиться.

Когда у него появлялась очередная из беспрестанно возникающих потребностей, он обращался к Тома Ланго.

Просьбы такого рода возобновлялись так часто, что в один прекрасный день, то ли действительно исчерпав все средства, то ли руководствуясь расчетом, ростовщик как бы между прочим намекнул клиенту, что тот напрасно не требует от Жана Монпле своей доли материнского наследства.

И тут Ален вздрогнул, как будто его укусила гадюка.

Молодой человек ненадолго задумался, а затем ответил, что его мать, будучи простой крестьянкой, не принесла своему мужу никакого дохода и потому было бы нечестно с его стороны требовать от отца раздела имущества.

Как ростовщик ни прельщал должника более чем кругленькой суммой, которая должна была ему достаться после дележа, как ни старался внушить ему желание увидеть Париж и отведать имеющихся там бесчисленных развлечений, доступных бравому парню с туго набитым кошельком, Ален продолжал отвечать отказом на эти блестящие предложения.

Дело в том, что наш герой, несмотря на все свое легкомыслие, в сущности, был неплохим парнем. Он любил отца и не мог умышленно, не будучи в угаре какого-нибудь страстного чувства, причинить ему столь большое горе.

Однако вопреки воле Алена обстоятельства заставили его катиться вниз по наклонной плоскости, на которую его толкал Ланго.