Охотник на вундерваффе

Потом мы поужинали. Когда садились за стол, я невольно поразился тому, что без шапки и ватника переодевшаяся в коричневое гражданское платье с белым воротничком воентехник 2-го ранга Татьяна Шевкопляс оказалась маленькой и худенькой, практически школьницей старших классов. С некоторых ракурсов ее лицо даже слегка напомнило мне юную австралийскую певунью Кайли Миноуг из ранних клипов 1980-х. Вот только воентехник Татьяна была куда короче пострижена и руки у нее были совсем не гламурно наманикюренные. Чувствовалось что девочка привыкла возиться с тяжелыми железками, попадались в те времена подобные во всех смыслах героини…

Из горячего на ужин была вареная картошка и довольно приличные щи, для военного времени просто шикарно. Разумеется, ужин был дополнен пайковым хлебом и консервами. В числе прочего и я тоже выставил на стол кое-что из своих запасов – сколько же можно было их таскать? Заодно предложил собравшимся коньячку из фляги покойного сержанта Потеряхина, никто не отказался, оговорившись насчет «по чуть-чуть». Я расплескал напиток примерно на палец по кружкам и выпили, молча и не чокаясь, поскольку сегодня всем было кого помянуть. Все-таки война заварилась нешуточная. И чего-чего, а уж покойников на этой большой войне было столько, что если даже попробовать помянуть хотя бы каждого десятого – сопьешься к бениной маме…

Только выпив коньяку, я неожиданно вспомнил, что целый день мотался по лесам и полям не жрамши, и ощутил сильный голод.

Ели и пили чай со смородиновым листом (видимо, хозяйские запасы) тоже молча.

За всеми этими делами не заметили, как за окнами стемнело – зимой в наших краях дни всегда пролетают очень быстро.

Канонада здесь слышалась не столь отчетливо, и под ее звуки, уже столь же привычные, как ночной лязг пустых цистерн на ближайшей железнодорожной станции у меня дома (особенно слышимый весной и в зимние морозные ночи), мы легли спать. Заснул я практически мгновенно, как провалился. Снились мне почему-то какие-то куски и обрывки из фильма «Империя наносит ответный удар», только Дарт Вейдер в моем сне почему-то был весь в белом, как в том анекдоте. Почему – я так и не понял.

А проснулся я от того, что капитан Никитин, уже полностью одетый и подпоясанный ремнем с портупеей, тормошил меня за плечо.

– Сержант, подъем!

Я вскочил, натянул штаны, гимнастерку и сапоги, подпоясался ремнем. Глянул на часы – восемь утра. Ну да на войне и вообще в армии завсегда рано встают. На вешалке в сенях обнаружился сюрприз – еще одна командирская шинель с четырьмя полковничьими шпалами на черных танкистских петлицах и незнакомая ушанка из светло-серой овчины, явно из числа тех, что шили на заказ.

Войдя следом за капитаном из сени в дом, я увидел, что у стола, за которым мы вчера ужинали, сидел на табуретке, расставив ноги в прямо-таки сияющих хромовых сапогах и синих бриджах, и читал какие-то листки с рукописным текстом молодой полковник бравого вида, с зачесанными назад темно-каштановыми волосами. Воентехник Татьяна, тоже одетая по всей форме, аккуратно причесанная и застегнутая на все пуговицы, сидела с другой стороны стола и, что называется, «ела взглядом» начальство. Шофера Сигизмундыча нигде не было видно.

А полковник при ближайшем рассмотрении был интересный – на груди его серой гимнастерки теснились ордена Красной Звезды и Боевого Красного Знамени плюс медаль «XX лет РККА» и какой-то разлапистый монгольский орден в виде фигурной звезды. Сразу видно, что дяденька повоевал, не штамп штабной. Прям орел, мать его так.

– Здравия желаю! – приветствовал я его.

– Это и есть тот старший сержант? – спросил полкан у капитана Никитина, отрываясь от чтения и, кажется, с интересом рассматривая меня.

– Да, товарищ полковник. Тот самый, про которого я вам вчера докладывал! – доложил Никитин, выйдя на передний план из-за моей спины.

– Начальник третьего специального технического отдела при Главном Автобронетанковом управлении РККА полковник Заманухин Павел Андреич, – словно нехотя представился полкан и уточнил: – Тот самый Потеряхин?

– Так точно! – ответили мы с капитаном практически в один голос.

Полковник сдержанно улыбнулся.

– Вы насчет него проверили, товарищ полковник? – задал вопрос Никитин.

– Да, проверили, подумаешь великое дело. Я смотрю, вы с воентехником Шевкопляс, не сговариваясь, про него в своих рапортах так цветисто написали, что хоть орден Ленина ему вручай, прямо сейчас…

И полковник кивнул на лежащие перед ним на столе листки. Капитан с Татьяной переглянулись. Воентехник при этом сделала непонимающие глаза.

Ну не фига ж себе! Получается, что капитан с Татьяной проснулись ни свет ни заря и еще до приезда начальства уже успели накатать рапорты по команде о вчерашнем приключении?!

Н-да, эти мужики и бабы службу знают, а ведь вчера вечером они вроде бы вообще ничего не писали…