Охотник за ароматами. Путешествие в поисках природных ингредиентов для культовых парфюмов от Guerlain до Issey Miyake

История жасмина неотделима от истории парфюмерии Грасса. Рекордный урожай 1930 года стал пиком производства натурального сырья в парфюмерии. Местные предприятия были мощными, пользовались отличной репутацией. Цветочные культуры росли в окрестностях города и во всем регионе. Апельсиновые деревья занимали террасы окрестных холмов до Ванса и Бар-сюр-Лу. В Верхнем Провансе появились крупные перегонные заводы для переработки лаванды. Цветы апельсина, розы, лаванда и жасмин на протяжении двух веков были героями этой великой саги. Во второй половине XIX века парфюмерию ожидал новый взлет: многие предприятия последовали за французской армией, отправившейся на завоевание колоний. Их постарались разместить в тех странах, где может расти сырье, в частности в тропиках. Жасмин стал частью этой экспансии. Открылись новые горизонты, которые увлекли его далеко от Грасса, сначала на юг, а потом на восток.

Компания «Шири» (Chiris) стала самым главным украшением этой истории. В течение семидесяти лет Леон Шири, а потом его сын Жорж создавали по всему миру сеть филиалов, заводов и плантаций. Размах их предприятия впечатлял: большие плантации и завод для экстракции в Буфарике в Алжире, производство в Гайане, Конго, на Мадагаскаре и на Коморских островах, в Индокитае. Компания работала на севере Италии, в Калабрии, в Болгарии и даже в Китае. «Шири» жаждала специй, эссенций и экстрактов. Именно ее владельцы впервые поняли, как важно сажать, собирать и проводить дистилляцию в месте происхождения сырья, чтобы обеспечить успех ароматов. Розовое дерево, иланг-иланг, ветивер, бензойная смола, герань, ваниль, цитронелла, мускус – все сырье стекалось в Грасс. Начиная с тридцатых годов жасмин выращивали и, что важно, проводили его экстракцию в Калабрии, Марокко и Алжире. С тех пор остались всего лишь несколько гектаров плантаций в Марокко и уникальное поле в Калабрии. Производство в Алжире исчезло в конце семидесятых годов. Божественный белый цветок отправился дальше, сначала в Египет, а через тридцать лет в Индию.

Завораживающая книга «Золотой век парфюмерии в Грассе»[4] с помощью фото восстанавливает память об эпопее «Шири». От некоторых снимков сильнее пахнет пылью и потом, чем духами, как, например, от того, на котором конголезские рабочие несут в портшезе старшего мастера в колониальной каске на плантациях цитронеллы. Это правдивая иллюстрация структуры колониального мира.

На Колониальной выставке 1931 года Жорж Шири принимал глав государств, он пользовался политической поддержкой на самом высоком уровне.

Последствия кризиса 1929 года, Второй мировой войны и падения французской колониальной империи нанесли фатальный удар по великолепию Грасса. Местная промышленность так от него по-настоящему и не оправилась.

Я открыл для себя жасмин на плантациях и в цехах Индии и Египта. Там я покупал экстракты, которые Жак использовал в своих композициях. Как-то в сентябре мы вместе отправились в дельту Нила, чтобы нанести визит жасмину на другом конце Средиземноморья.

Сайед был одним из трех главных производителей жасмина в Египте. Зрелый возраст, горделивая осанка, пристальный взгляд. Этот инженер-механик – еще и профессор в Каирском университете, страстно увлеченный историей и будущим своей страны. У сердечного и застенчивого, решительного и любопытного Сайеда было много общего с Жаком. Оба сильные личности, производитель и парфюмер уже встречались в Грассе, ценили мнение друг друга, и Сайед попросил меня убедить Жака приехать к нему.

В Египте было несколько попыток запустить оборудование для экстракции. Первая – еще до войны, но в итоге установка начала функционировать только к 1950 году. С приходом к власти Насера в 1963 году в результате национализации и реформы сельского хозяйства плантации жасмина были уничтожены, заводы остановились. В 1970 году новый экономический и политический вираж, и отца Сайеда уговорили инвестировать в производство и плантации жасмина. Он принял участие в возрождении производства жасмина по заказу государства. Это была серьезная попытка производить товары на экспорт, чтобы оплатить ими оружие, поставляемое СССР. Конкрет жасмина присоединился к мебели и обуви местного производства в невероятном и удивительном обмене – цветы на танки! Этот обмен состоялся и привел к тому, что настоящим жасмином ароматизировали плохое советское мыло.

Тридцатью годами позже это все еще смешило нашего египетского друга: русские хотя бы понимали, какая это была неуместная роскошь?