Охотник за головами

…Захария чувствовал себя просто отвратительно. Облегчившись, он уже собирался подняться по ступеням в кабак, но в этом ему помешала унция песка, зашитая в полотняный мешочек. Когда этот небольшой, в общем-то, вес, раскрученный на бечевке, попал ему аккуратно в затылок, у Лютого сразу подкосились ноги. В глазах потемнело, и он провалился в темноту. В себя Захария пришел в какой-то подворотне, в которую его небрежно впихнули два здоровенных лба, закутанных в плащи с капюшонами. От стены отделился еще один, такой же, только одноглазый тип, молча взявший Захарию за горло железной хваткой.

– Слышь, ошметок. – Здоровяк уничтожающе посмотрел на Лютого. – Тебя учили, что нельзя вести себя невежливо по отношению к другим, а? Ну, толкать их, пихать, сквернословить? На, получи…

Герман, довольно ухмыляющийся, доложил Грифу о выполнении задания. Захарию, который, к слову сказать, сопротивлялся ожесточенно, отметелили как следует. Сейчас он валялся в предбаннике, тихо покряхтывая и пытаясь угадать, все ли ребра треснули или через одно? Но все необходимое бородач изложил тому же Герману в простой и доступной форме.

Гриф покачал головой, поблагодарил командира своих сорвиголов, но не пожелал видеть бывшего агента, а продолжил выслушивать доклад Сертория, только вернувшегося с востока. Во время долгого монолога разведчика, который он изредка прерывал, чтобы задать вопрос на интересующую тему, Гриф взвешивал все, что его удивило. А удивляться было чему.

4

У Зеркала была одна интересная особенность, которой горожане очень гордились. В ясную и чистую ночь, когда на небе видны все звезды, озеро собирало на своих берегах целые толпы. Водный простор, раскинувшийся насколько хватало взгляда, слегка окутанный дымкой тумана, полностью оправдывал свое название. Перевернутый небесный купол, отражавшийся в нем, казался бесконечным. Редко кто не мог сказать, что-де стоишь не на твердой земле, а вроде бы паришь над ней, окруженный со всех сторон переливающимися диадемами созвездий. И если уж местные не до конца могли привыкнуть к такому чуду, то что говорить про приезжих? Чем и пользовались жители города, вовремя сообразившие, что на этом природном феномене можно неплохо заработать. И зарабатывали, сшибая звонкую монету за возможность полюбоваться на неземную красоту с выстроенных по берегу террас, расположенных у их собственных домов или вдоль узкой полоски небольшой набережной.

По ней, проходившей только по одному из островов, постоянно фланировали парочки влюбленных, кучки гуляк и группы приезжих. Естественно, что тут же прохаживались отдельные личности, профессии кое-кого из них были видны с первого взгляда, а у иных вовсе и наоборот. И те и другие не удивлялись городским патрулям, которых в последнее время стало намного больше. И, судя по уверенному виду темных личностей, никто из них даже не задумывался о каком-то Мяснике. Тем более что появлялся он где угодно, но только не здесь, на открытом пространстве.

Прислонившись спиной к каменному ограждению и жуя сворованный с лотка бутерброд с поджаренной колбасой, Хромой Марк высматривал очередную жертву. Хромой, невысокий и худощавый паренек, девятнадцати лет от роду, был вором-карманником с семи годков. Он очень не любил заниматься работой ночью, но коли уж нужда заставит, то переплюнешь все свои любви и привязанности. Нужда наступила, и Хромой пошел ночью на набережную. Пристальный и меткий взгляд прыгал с одной группы прохожих на другую. Выделял сразу заметных приезжих, постоянно пялившихся в сторону Зеркала. С ходу отметал местных, которых подозревал в знакомстве с ночным миром Города, а также шлюх, бредущих под руки с пьяными клиентами, и редких военных. Первых Хромой считал чуть ли не товарищами по цеху, а со вторыми связываться не хотелось.

На патрули Марк не обращал никого внимания, не с чего было переживать по их поводу. Выглядел воришка очень благопристойно, в новеньком кафтане и модных среди студентов коротких кюлотах и туфлях мягкой выделанной кожи. А на рукаве кафтана тускло поблескивала тесьмой эмблема университета Сайеннтоль, в котором он был записан как студент кафедры философии. Хорошая мзда ректору, и отличный парень Марк может спокойно передвигаться по Сеехавену в любое время, не дожидаясь момента, когда патруль стражи будет пристально присматриваться к небогато одетому студенту.

От кучки подвыпивших моряков отделилась сильно покачивающаяся фигура и начала озираться по сторонам, не обращая внимания на окрики удаляющихся товарищей. «Местное темное пиво», – довольно подумал Хромой и отлепился от холодной каменной стенки.

Морячок явно дошел до состояния, когда голова соображает, что некоторые вещи на глазах заинтересованной стражи делать не стоит, но все остальное явно борется с этим недоразумением. Поэтому двухметровый громила-северянин очень обрадовался, когда перед ним появился худощавый юнец с сочувствующим и понимающим взором.

– Мне бы тут эта… – моряк покачнулся, но ухватился за фонарный столб и устоял, – где-нить, э-э-э…