Охотник за нечистью и Похититель душ

Девушка кивнула:

– Да, это так. Прежде никому не удавалось подобное…

– Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Все началось с Магии Тайного Имени. Испокон веков человеку нарекали два имени. Первое нельзя было открывать никому, ибо оно являлось единственным настоящим и связывалось с душой новорожденного. Случайно узнавший его дурной человек мог навредить ребенку – да и взрослому тоже. Сейчас полагают, будто оно призвано защищать от сглаза, а некоторые и вовсе считают обряд нарекания тайного имени данью красивой традиции, но это не так. Кто ведает имя, тот заберет твою душу – вот какова его сила!

– Боги!..

Девушка кивнула:

– Бодрейв – так называет себя колдун – очень долго к этому шел. Выведывал имена одно за другим. Узнаешь тайное имя кого-нибудь из родителей – знаешь и имена детей. Те вырастают, создают собственные семьи – и выведывают имена мужей и жен, открывают колдуну, как нарекли своих детей.

– Он просто бросил в озеро камень, – прошептал пораженный Хафис, – и по воде побежали круги…

– Да. Порабощая людей, Бодрейв постоянно совершенствовал свою магию. Он изучал древние манускрипты, расшифровывал тайные свитки, которые добывали для него порабощенные. Он научился создавать им сопровождающих – вдыхал жизнь в бездушные деревяшки, и окружающие видели в них тех, кого он хотел… Он управлял ими через разум порабощенных, а потому, когда они засыпали, сопровождающие принимали свой истинный облик, но об этом никто не знал: Бодрейв повелевал тщательно прятать их, отходя ко сну. Жнецы ему тогда еще не служили – он мечтал о земном господстве. Но однажды на него вышел охотник за нечистью…

Заитдан повернул голову и взглянул на девушку – эта часть истории была ему неизвестна. Рун отвела глаза.

– Это случилось четыре года назад. Моей малышке был всего годик, и мы знать не знали про Бодрейва. На беду, охотник оказался тот самый…

– Венельд? – уточнил эймир, впервые произнеся это имя. Рун кивнула. Воцарилось молчание.

– Боюсь, мне понадобятся некоторые… разъяснения, – произнес, наконец, Хафис. – Я знаю, кто такие охотники, но что означает «тот самый»?

– Он отец дочери Рун, – ответил за нее Заитдан. – Некогда он решил, что она недостойна его любви, однако оставил ее в живых. Более они не встречались, и о ребенке ему неизвестно.

Старик поднялся с подушки, на которой сидел, и в волнении зашагал из угла в угол, бормоча себе что-то под нос. Заитдан и Рун не спускали с него глаз.

– Но как такое возможно? – воскликнул он, остановившись, и вдруг дернул себя за бороду. – Ответьте же мне! Природе Охотника противна сама мысль о существовании нечисти – прости меня, девочка! Они не в силах не то что любить кого-то из одаренных, но даже щадить их. А вы говорите – ребенок!

– Я не знаю, как это вышло, – прошептала Рун. – Он спас меня от костра, впустив в городок демона. Я тогда и сама не ведала своей силы…

– Ты – нет, но он-то должен был чувствовать!

– Мне кажется, он понял, только когда увидел мои крылья – и тени, – голосок Рун угас, и эймир, дотянувшись, сжал ее руку. Хафис моргнул, не веря своим глазам и ушам. Кто же она такая, эта девушка, надеющаяся излечить эймира и победить могущественного колдуна?

– Рассказывай дальше, – негромко сказал Заитдан, не выпуская ее руки. Рун кивнула и продолжила:

– Его зовут Венельд, и, говорят, до него охотников с таким мощным даром еще не рождалось… А Бодрейв уже настолько развил свои магические способности, что было бы странно, если бы на него не вышел кто-то, подобный Венельду. Если бы он победил тогда, ничего этого не было бы…

– Но победил колдун?

– Нет. Венельд почти уничтожил его. Я слышала об этом с чужих слов, так что не знаю точно, что там произошло, но, когда охотник уходил, он был уверен, что колдун мертв. Так оно и было по сути. Бог Смерти отправил Темного Жнеца за его проклятой душой… Но Бодрейв сумел заключить с ним сделку.

– Это возможно только при жизни! – воскликнул старик, с неудовольствием отмечая, что он сегодня слишком несдержан – особенно для мудреца-отшельника, каковым он являлся.

– Да, – ответила Рун. – И потому Жнец не стал ни о чем договариваться с умершим – он доставил его к своему господину.

– Бог Смерти вернул ему жизнь?!

– Вернул – и дал в услужение нескольких Жнецов и Древо Смерти, чтобы управлять ими на земле – ибо не родился еще человек, пусть даже и одаренный – способный удерживать в подчинении более одного приспешника Тьмы.

– Чем же этот Бодрейв сумел заинтересовать самого Бога Смерти?

Рун содрогнулась, и Заитдан вновь успокаивающе сжал ей руку:

– Он предложил ему души всех, кого сумеет поработить, – услышал Хафис спокойный голос своего эймира. – Все эти люди умрут вместе с ним – и превратятся в Жнецов. Так что теперь на кону не только земные их жизни…

– Вот только Бодрейв не собирается умирать! – воскликнула Рун. – У него есть план, и Древо Смерти понадобилось ему именно для его осуществления. Он захотел стать бессмертным и сравняться с богами.

– Разве такое возможно? – прошептал совершенно изнемогший Хафис. Рун кивнула: