Охотник за судьями

Элизабет схватила одну из лютен мужа — самую любимую, стоившую ему десять фунтов. Она держала инструмент за шейку, размахивая им, как дубиной.

— Женщина, положи немедленно! — приказал Пипс. — Сейчас же! Или у тебя неделю будет благовест в ушах стоять.

Элизабет рухнула в кресло и зарыдала. Пипс подошел к жене, опустился на колени рядом с ней, обнял, поцеловал ей руку:

— Любовь моя! Какая же ты глупенькая.

— Он никогда нэ вернется, — проскулила она.

Пипс отвернулся, чтобы скрыть от жены необычайную радость, доставленную ему этими словами.

— Ш-ш-ш… Ну что ты, милая, зачем поднимать такой шум. Можно подумать, его на войну отправляют.

Ага, сообразил он.

— Впрочем, поговаривают, что скоро будет война с Голландией. Если это для тебя предпочтительней, я хоть завтра достану ему назначение на военный корабль. Может, так даже лучше. Морской бой! Боевое крещение как ничто другое делает из мальчика мужчину! Пушечные ядра проламывают борта, такелаж с грохотом валится на палубу, осколки металла и щепки свистят в воздухе, как ножи. Все заволокло дымом. На борту пожар. Абордажные крюки, вопли умирающих…

Пипс выхватил из камина кочергу и принялся отбиваться от воображаемых противников, лезущих на абордаж.

— Колем, рубим, бьемся! Сабли, пистолеты, топоры…

Он приостановил свое воинственное представление и сказал задумчиво:

— Может, это и будет для Балти полезнее. Пролить кровь в битве, а не прогуливаться по лесам, помечая деревья для повала.

— Нэт! — закричала Элизабет и вновь возрыдала.

— Ну хорошо. Как скажешь. Но ты должна хоть самую малость за него порадоваться. Это ведь назначение, дорогая. Когда твой брат в последний раз получал назначение? Во времена Карла Великого?

— Эстер нэдовольна.

— Возможно. Но, — в голосе Пипса послышались ядовитые нотки, — зато она не беременна. Пусть хотя бы этому радуется, прах ее возьми.

Элизабет вытерла слезы рукавом:

— Где эта Новая Англия?

— О, совсем недалеко. Сразу по другую сторону, ну, знаешь, большой воды.

— Балти нэнавидит лодки. Его на них всэгда тошнит.

— Дорогая, на флоте эти штуки называют кораблями. А моя работа — помогать флоту их строить. И таким образом я дослужился до клерка-делопроизводителя Морского ведомства. Именно поэтому мы можем позволить себе такой прекрасный дом, слуг, твои наряды, побрякушки и прочее. Что же до mal de mer[11], которой страдает Балти, — будь у меня власть Нептуна над морями, я мог бы успокоить воды взмахом трезубца, а так я ничего не могу сделать. Возможно, морское путешествие вылечит его от морской болезни. И от другой хвори, что неотступно его терзает.

— От какой хвори?

— От нищеты.

Не успела Элизабет возразить, как Пипс подался к ней и поцеловал ее меж грудей, вдыхая аромат духов.

— Ну пойдем, строптивая ты моя. Надень то прекрасное жемчужное ожерелье, что я тебе купил, — я хочу полюбоваться им на твоей очаровательной шейке. Оно очень дорогое, знаешь ли! Какой расточительный у тебя муж!

Глава 6

4 марта

Жена, узнав о предстоящей отправке ее брата на поиски леса в Новую Англию, сперва строптивилась. Угрожала сломить об меня лютню. В конце концов смирилась. Выразила удовольствие, когда я поднес ей в дар жемчуга.

Трапезовали мозговыми косточками, говяжьими языками, блюдом анчоусов и пирогом. Также сыром.

Я сыграл ей на лютне «Не взирай на лебедей», весьма сносно.

Засим предавались веселью в постели.

А засим отошли ко сну.

Глава 7 Работа самого дьявола

Балтазар де Сен-Мишель стоял на палубе корабля «Нимфа» и созерцал Бостонскую гавань с радостью, незнаемой им доселе. Последние десять недель он провел, засунув голову в ведро, безжалостно швыряемый постоянными штормами от одной переборки к другой. Он так исхудал, что одежда висела на нем, как на плохо набитом огородном пугале. Бледностью же лица он напоминал труп, давно ждущий погребения.

Когда в Атлантике на них налетел первый шторм, Балти на четвереньках выполз из трюма наверх, на шканцы, и потребовал, чтобы капитан повернул корабль назад, в Англию. Капитан игнорировал его, ибо был несколько занят — старался удержать корабль на плаву. Балти уцепился за мачту, чтобы его не смыло за борт, и повторил приказ, добавив, что как порученец Короны он превосходит капитана по рангу. Капитан не обращал внимания на его вопли. Балти подумал, не стоит ли отпустить мачту — пусть волны утащат его в бездну и положат конец страданиям. Вскоре он уполз обратно в свою койку, где и провел последующие недели, жалея, что не свел счеты с жизнью.

Сейчас он стоял на верху трапа, держась обеими руками за стойки и набираясь сил, чтобы сойти на берег.