Охотник: Замок Древних.

Это хорошо — чем меньше людей знает о произошедшем, тем лучше. Если боги будут милосердны, то в ближайшие сутки тело мага не обнаружат. А через сутки аура убитого сильно угаснет и никто не сможет вытащить из неё ментальный отпечаток убийцы. Кроме некромантов, конечно, только некроманта скорее кольями забьют, чем к мертвецу подпустят. И никто не узнает о моей схватке с ловчим магом. Не нужны мне лишние проблемы, и так их у меня полно. И всё-таки боги были на моей стороне. Схватиться с магом и выйти из боя победителем. Тут возгордиться в пору. Не смог меня маг одолеть. Пусть не сильный, но маг. Слишком он в свою силу и хитрость уверовал. И не дурак ведь был — фантомом мне голову морочил, а сам определял, чего от меня ждать. Только на болтах заклинания неактивные наложены, не смог он определить, что опасаться их стоит. А вот заклинание неприметности, наложенное на меч, похоже подозрения у него вызвало, оттого и не приблизился он ко мне. Как удачно всё сложилось. С такими малыми потерями из боя с магом выйти. Однако болтов я изрядно потратил, почитай два десятка угробил. Ну да, восемь болтов всего осталось. Жалко. И не денег жалко, добыча всё окупит, а то, что достать их негде, жалко. Может, в крупных городах и не проблема такие болты достать, а только нет на моём пути крупных городов.

Ударив коня пятками, я поскакал по дороге к Карлову искренне надеясь, что больше на моём пути врагов не будет. И, похоже, боги смилостивились, убрав с моего пути любые неприятности. Никто не помешал мне доехать до Карлова, а затем и до деревеньки Вальдер, где прошла моя юность. Ни один дорожный грабитель путь мне не преградил, ни устроившие драку на одном из постоялых дворов путники задирать меня не стали. Одним словом — благодать! Если бы всегда так на дорогах спокойно было, то купцам и охрану не пришлось бы нанимать.

Шесть дней спокойной неторопливой скачки — и я подъехал к родным местам. Окинув взглядом мелкую речушку, протекающую вблизи едва заметной дороги, я углубился в лес. Проехав по просеке пять миль, выехал на огромную поляну, чуть не милю в диаметре, на которой и располагалась наша маленькая деревенька. Окружённая низким частоколом, она выглядела совсем крохотной на открытом просторе и на фоне высоченных деревьев.

Промчавшись через луг, я влетел в открытые ворота и, проскакав по улочке, влетел во двор родного дома.

Услышав шум во дворе, в окно выглянула молодая светловолосая девушка, с лицом, усыпанным веснушками, и, увидев меня, радостно взвизгнула. Только я соскочил с лошади, как хлопнула дверь и по двору пролетел стремительный вихрь. Повиснув у меня на шее, Элизабет закричала: — Дарт приехал!

— Приехал-приехал, — осторожно отцепив от себя Элизабет, я поставил её на землю. — И не так уж долго меня не было.

— Долго. Очень долго тебя не было, — сказала сияющая как новенькая монетка девушка. — Я уж думала, не дождусь, когда год пройдет, и ты из школы на каникулы приедешь. Даже хотела отца упросить, чтоб мы тебя проведать съездили.

Мне оставалось только улыбнуться и вздохнуть, смотря в сияющие голубые глаза Элизабет. Бедный дядя, похоже, он сам был не рад, что согласился отпустить меня на учёбу пораньше. Вначале мы подождать ещё год собирались, и тогда ехать учиться вместе, но последние события заставили меня отправиться в магическую школу в этом году. На самом-то деле дядя Нолк — не кровный мой родственник. На поле боя они с отцом побратимами стали. Хотя за прожитые здесь годы, я привязался к нему как к родному.

А вот Элизабет первое время я ненавидел лютой ненавистью. Ни минуты покоя она ним не давала. Всюду совала свой любопытный нос. И мне, к тому же, как старшему приходилось за ней присматривать. А уж ябеда какая была… Все мои планы и начавшие воплощаться замыслы немедленно становились известными дяде. Ни постройка лодки для путешествия вниз по реке, ни постройка засадки на объявившегося возле деревни медведя из-за её доносов не удались. И ещё множество детских планов были разгромлены в пух и прах несколькими дошедшими вовремя до дяди словами. Одно время я даже всерьёз подумывал о покупке в городе зелья, чтоб у Элизабет язык отнялся. Дядя меня отговорил, сказал, что она вырастет и прекратит ябедничать. Слава богам так оно и вышло, да и писать она научилась, и только зря деньги на зелье были бы потрачены.

И у меня появился соперник в состязаниях. Дядя ведь не дал мне зажить спокойной деревенской жизнью, начал воина из меня готовить. Потому не делами по хозяйству я был занят и играми, а тренировками. А как Элизабет подросла, так дядя и её учить стал. Счёл он, что опасно в наше время девушке на других надеяться, захотел, чтоб Элизабет и сама за свою жизнь постоять могла. А как мы выросли, так Элизабет не только докладывать о моих замыслах перестала, но и заступаться за меня начала. Я даже уважать её начал.