Охотники из тени

Джейк скользнул обратно в открывшееся ему пространство, словно в глубокий чистый водоем. Он двигался по расширяющейся спирали, касался каждого камня и чувствовал, как они оживают, теплеют и пробуждаются под его руками. Теперь их песня была звучной и восторженной, и Джейк не хотел, чтобы она заканчивалась. Но она должна была – в конце концов, все заканчивается, даже то, что столь прекрасно и находится вне времени, как кайдаринские кристаллы. Так что он неохотно коснулся последнего из них и отступил назад.

Гул нарастал. Кристаллы светились все ярче. Линия белой энергии обрисовала контур вокруг созданной ими спирали, заключая ее в прямоугольник с соотношением сторон единица к одной целой шести десятым: «золотое сечение». Ярко очерченный таким образом прямоугольник земли начал подниматься, и с нижней его части дождем осыпалась земля. Его углы были столь точными, что казались вырезанными лазером. Розмари позади Джейка слегка вздохнула, и он почувствовал, как его окатила теплая звенящая волна изумления и благоговения протоссов.

Отверстие, открывшееся под парящим прямоугольником земли, не было искусственной раной на поверхности планеты. Здесь начинались ступени, ведущие в самое сердце чудес. Все выглядело новым, только что построенным, точно таким же, каким увидел это Темлаа так давно. Возможно, так же все это выглядело и тогда, когда только было создано. Стены были натуральными, из грунта и камня, но в них пролегали извилистые металлические жилки, по-видимому, инородного происхождения, но органично вписывающиеся в общую структуру. Кроме того, стены были усыпаны сияющими кристаллами, что освещали путь тому, кто стал бы спускаться по ступеням.

Джейк почувствовал смятение Алзадара. Затем протосс жалобно сказал:

«Нет ли… Нет ли другого пути? Это запрещено…»

Розмари повернулась к нему.

– Единственная причина, по которой это место было для тебя запретным – решение Улрезажа, – процедила она. – А ты совершенно точно знаешь, что Улрезаж подсадил тебя на конкретно мерзкий наркотик, и ты уже наполовину поверил, что он лгал тебе. Если же это существо действительно тот, кем мы его считаем, то оно мерзко почти во всем, во что, по твоим словам, ты веришь. Ты – тамплиер. По крайней мере, когда-то был им. Так что пошли.

Джейк поморщился, но Розмари говорила правду, и это замечание заставило Алзадара замолчать. Джейк знал, что сила влияния Улрезажа на Сотворенных была велика, иначе протоссы никогда не последовали бы за ним. Но эта сила была чем-то большим, чем привязанность к наркотику. Улрезаж сыграл на самых потаенных страхах протоссов: их древних сомнениях в том, что они недостаточно хороши, древнем страхе оказаться брошенными. Джейк знал, как силен этот страх, поскольку испытал его, когда был одним из них. Рэмзи видел, как уходят зел-нага, и видел, что их уход сделал с протоссами.

Он поделился своими мыслями.

– Это древняя рана, – тихо сказал Джейк. – Благодаря Замаре я видел, как это случилось. Кхас указал путь – путь единства и доверия. Это достойно почтения, Алзадар. Доверяй нам – я знаю, ты можешь – и не позволь этому… этому чудовищу вселить в тебя сомнения. Протоссы Айура и темные тамплиеры питают одинаковое отвращение к тому, чем он является и что он совершил. Улрезаж нуждается в вас, в вашей помощи. Откажи ему в этом, и тем самым уже сможешь ослабить его.

Алзадар повернулся к нему. Джейк почувствовал, как его исследует очень проницательный и сильный разум. Он не предпринял попытки закрыть от него свои мысли.

«Так говорит Джейкоб, не Замара, – ответил он. – Откуда ты знаешь, что именно нужно сказать, терран?»

Джейк печально улыбнулся.

– Потому что… Может быть, я знаю вас лучше, чем вы сами. И, возможно, именно за это знание я погибну.

Джейк ощутил, что Алзадар вздрогнул. Затем он кивнул и сказал:

«Я… пойду».

Джейк никогда не думал слишком много ни о самой возможности смерти, ни о том, как это может случиться. Когда он размышлял об этом – а подобные сокровенные разговоры возникали глубокой ночью, в кругу близких товарищей, иногда приправленные алкоголем сверх меры, – он всегда говорил, что не хотел бы знать. Джейк подумал, узнай он, что смерть близко, то зациклился бы на этом и для всего остального был бы потерян.

Сейчас же мысли о смерти определенно вышли на первый план, но открывшееся знание не отрезало его от жизни, а напротив, обострило чувства. Когда несколько часов назад Замара поделилась с ним скверными новостями, Джейк почувствовал себя опустошенным. Но сейчас он как будто обрел сверхчувствительность ко всему. Каждый кусок пищи обладал лучшим вкусом. Солнечный и лунный свет на коже становились поводом для восхищения. Автоматическая работа его легких, его сердца – всего тела – казалась потрясающей! Теперь, когда он наконец спускался туда, где в древности побывали Темлаа и Савассан, его переполняли чувства восторга и благоговейного трепета.

– Замара?

– Да, Джейкоб?