Охотники. Мегалиты Империи

– Красивые словеса не для нас, – проговорил Вениамин, глядя в глаза Алисанде. – У нас есть дело, Санди, понимаешь ты или нет? Дело! Мы, мужчины, для того и нужны, чтобы дело делать. Нет дела – нет нас. А есть только трутни. Слыхала про таких?

Алисанда молчала.

– Селение Пахт. – Маг привстал в стременах. – Добрались, ваша светлость.

Пахт был именно «селением» – уже не деревня, но ещё и не «городок». Здесь имелся каменный храм Спасителя; лавки купцов, большая и относительно чистая рыночная площадь.

Народ кланялся, расступаясь перед конной чародейкой. Куда более скромно одетый Вениамин подобного уважения не удостоился.

– Где ты будешь его ждать?

– Он нас сам должен найти. Во-он там приличная таверна. Давай, милый Вениамино, расчищай дорогу даме. Пусть даже ты её и не любишь.

Маг поморщился, как от зубной боли.

Ничего не ответил, пошёл к дверям таверны, раздвигая народ мечами в ножнах – теми самыми, работы кобольдов, что ещё недавно украшали стену гостиной в его башне. На спине чародея висел внушительных размеров заплечный мешок.

* * *

Алисанда очаровательно капризничала, гоняла туда-сюда бедолагу трактирщика, и так извертевшегося от почтительности.

– Сколько нам ждать, Санди?

– Не знаю. Но ле Вефревель всегда держал своё слово.

Время текло медленно и тягуче. Разговор не клеился. Чем дальше, тем больше нервничала чародейка и тем чаще Вениамин, словно невзначай, опускал руку на завязки мешка, точно желая убедиться лишний раз, что тот никуда не делся.

День отгорел. Маг и волшебница посидели в таверне, побродили по торжищу, Алисанда даже мимоходом вылечила малыша, с которым робко приблизилась к ней молодая селянка. Случай был непростой, однако сработала чародейка умело и быстро. «Ничего не скажешь, сильна» – в который уже раз невольно подумал Вениамин.

Спустился вечер, рыночная площадь обезлюдела. Приветливо светились окна – таверна «Пунцовая Роза», корчма «Волк и Медведь», трактир «Унеси ты моё горе» – к их дверям тянулся народ.

– Санди, ты уверена, что…

– Уверена. – Алисанда озиралась по сторонам. – Точнее, была уверена. Это… совершенно не похоже на Гийома. Он был переговорщиком со стороны Гримменсхольма, причём уже давно. Он никогда так не опаздывал.

Помолчали.

Маг и чародейка застыли посреди пустого пространства, торопившийся к немудрёным вечерним развлечениям люд старательно обходил их стороной.

– Мне это не нравится, – сквозь зубы процедил Вениамин. – Что-то мне на ум красотка Беата приходит…

– Красотка?! Ты считаешь её красивой?!

– Оставь, Санди. Сейчас не время прикидываться девочкой-девочкой.

– Да, – волшебница прикусила губу. – Прости, Вен. Я… действительно тревожусь.

– Пойдём, приведём коней. Нет, я тебя тут одну не оставлю! Пошли вместе.

Привели скакунов. Вновь ждали, в медленно сгущающихся сумерках. Алисанда не находила себе места.

– Как вы должны были связаться с ним? Как вы вообще вызывали друг друга на переговоры?

Волшебница не ответила.

– Брось отмалчиваться, Санди. Теперь это не имеет смысла. Я понимаю, у тебя собственная игра, но я почти уверен – что-то пошло не так. И вполне допускаю – это связано с Алой Леди.

– Я допускаю вообще всё, что угодно, – сквозь зубы процедила чародейка. – Ждём, Вен; ждём до полуночи. С вампирами надо выполнять договорённости более чем скрупулёзно.

– Разве я против?

Но прошла и полночь, а они по-прежнему стояли одни посреди пустой площади. Во всём селении погасли огни; на небе медленно двигались звёзды, свершая свой еженощный путь.

– Всё, Санди. Полночь. Надо или оставаться тут, или отправляться в дорогу.

– Подождём. До утра.

– До утра, Санди?

– Дам ему последний шанс, – отвернулась она. – Ну, чего замер, Вен? Ступай, распорядись насчёт комнат. Двух, как ты понимаешь. Несмотря на всё, что я тебе тут наговорила, – двух. У меня тоже есть гордость, Вен.

– Я понял, – сказал он по возможности спокойно.

Они ещё долго сидели в пустой трактирной зале. Вениамин подбрасывал дрова в камин; Алисанда тянула подогретое вино, косилась на дверь.

– Он не придёт, Санди.

– Дождёмся утра. – Алисанда глядела в огонь.

Они дождались. В своих отдельных комнатах.

И вышедшая утром из дверей Алисанда была донельзя зла.

– Ле Вефревеля нет. Надо возвращаться.

– Да. Ни минуты тут не останусь, – прошипела в ответ чародейка. – Возвращаемся в Академию, Вен. Что-то случилось. Что-то очень плохое.

* * *

Обратно в Цитадель они возвращались вскачь. Вениамин довольно быстро начал горько жалеть о плавном и ровном беге своих варанов – спина, бёдра и ягодицы громко протестовали против этакого над собой насилия. Алисанда же, напротив, приникла к шее коня, сидела, словно влитая, и скачка на ней, похоже, вообще никак не сказывалась.

До Цитадели добрались безо всяких приключений, если не считать того, что чародейка с каждой улетевшей за спины верстой ругалась всё громче и изощрённее.

– Санди! Объясни, что происходит?! Что тебя так вывело из себя? Красная Упырица?

– Не знаю, Вен! Не знаю! Ненавижу сидеть во тьме, как кукла в шкафу!

Стража у ворот Цитадели расступилась, едва завидев госпожу дю Варгас.

В свой особняк Алисанда влетела, точно разъярённая фурия.