Охотники на души (ЛП)

У подножия лестницы росла гора тел. Пять Охотников на души лежали, истекая кровью, побежденные, но Уильям заплатил за это большую цену. Охотник с алебардой пронзил его бок.

Уильям неловко поднялся по ступеням, держась за живот, кровь текла сквозь пальцы.

— ОТКРОЙТЕ! — рявкнул он. — Приказ командира!

Решетка стала подниматься, но очень медленно. Танас и оставшиеся три Охотника на души уже перебирались через трупы и поднимались по ступенькам за нами. Танас усмехался, знал, что его добыча была в ловушке. Он прошел мимо своих Охотников, хотел поймать меня первым.

Уильям давил на решетку, пытаясь поднять ее быстрее. Брешь между дубовой балкой и каменной ступенькой все еще была узкой, но я упала на пол и протиснулась, как мышь, убегающая от кота. Как только брешь стала достаточно широкой, Уильям забрался за мной.

— Закрывайте ворота! — приказал он, и решетка рухнула за нами, Танас не успел добраться до башни.

— Проклятье! — закричал Танас, его глаза глядели в брешь на нас.

Он разглядывал врата, укрепленные железом, а потом посмотрел на неприступные каменные стены башни, его злобная усмешка вернулась.

— Ха! Что не пускает меня, не дает вам выйти!

Он засмеялся, резко и гулко. Уильям захлопнул дверь перед лицом Танаса, и мы ушли во дворик башни. Я посмотрела на высокие стены, которые стали нашей темницей.

— Что теперь? — спросила я.

— Мы останемся тут, — Уильям скривился от боли, осматривая свою рану, — продержимся, сколько сможем.

— Но толку, капитан? — спросил страж, вздохнул и обмяк на земле с другими солдатами, убежавшими в башню. — Белый флаг поднят. Бой проигран.

Я со страхом переглянулась с Уильямом. Мы оба знали, что, если врата поднять, бой за мою душу будет проигран.

21

— Уверен, что это тот замок? — спросила я, мы шли по широкой тропе из гравия в саду к главному входу в замок Арундел. — Я ничего этого не узнаю.

Впереди строение из серого камня с бойницами и башенками возвышалось на холме, покрытом зеленой травой. Ряды скругленных окон тянулись на стене, и бойницы казались украшением, а не защитой. На юго-западном углу большая круглая башня с узкими окнами напоминала укрепления замка, но остальное прямоугольное здание больше напоминало поместье восемнадцатого века.

Феникс изумленно нахмурился.

— Думаю, многое отстроили после гражданской войны.

Оставив мотоцикл на парковке для туристов, мы пошли вверх по склону, гравий хрустел под ногами. Старая стена у основания холма выглядела смутно знакомо, но больше я ничего в этом месте не помнила.

— Проблески могут быть неправильными? — спросила я.

— Они надежные, как воспоминания, — ответил он и приподнял бровь. — Хотя порой и воспоминания могут быть неправильными.

Я начинала думать, что мы тратили время, и стоило сразу поехать к Габриэлу, но тут мы завернули за угол, и вдруг стало видно пару квадратных каменных башен. Я тут же ощутила сильное дежавю. Словно две фотографии наложили одну на другую, я видела прошлое и настоящее. Старое и новое. Я видела, где башни восстановили, где врата починили, где раньше были бойницы замка. Только башня с колодцем осталась целой за века, хотя ее потрепали погода и осада.

— Вот он! — тихо выдохнула я. — Мой старый дом.

Феникс кивнул.

— Один из многих за твоих жизни… хотя, наверное, один из роскошнейших!

Мы зашагали быстрее от волнения. У входа для туристов нас встретила работница с мышиными волосами.