Охотники на людей

Это был непостижимый парадокс: чем дальше проникали за буферку хэдхантерские группы, тем яростнее становился натиск диких на приграничные хутора. Словно состязались две силы. И если в чём-то выигрывала одна, то она же в чём-то обязательно и проигрывала.

Заброшенный хутор опоясывал покосившийся забор внутреннего ограждения. Бетонные блоки в шапках ржавой колючки стояли неровно. Кое-где между плитами зияли щели.

Единственный въезд в хутор — ворота с отсутствующими створками — был тем не менее надёжно перекрыт. Дорогу преграждала широкая канава-ров с крутыми стенками, за ней — оплетённая колючей проволокой баррикада, разобрать которую не так-то просто. Кирпичи, куски бетона, столбы, брёвна, груды камней и земли с торчащей во все стороны арматурой.

Всюду — во рву, на баррикаде и за баррикадой — были разбросаны доски с длинными ржавыми гвоздями. Ни пройти ни проехать, одним словом. Даже на хэдхантерских вездеходах такую преграду не одолеть. Машины только колёса пропорют. Кто-то очень постарался, чтобы обезопасить себя от атаки через главный въезд.

За бетонным забором виднелись уцелевшие дома. Некоторые — так вполне себе ещё ничего домики. Ближе к центру, вдоль широкой главной улицы, сохранились добротные постройки в два-три этажа. А в самом центре — на небольшой площади, заросшей сорняком, пробившимся сквозь трещины в асфальте, — высилась блочная коробка пятиэтажки с пустыми глазницами окон. В прошлом, судя по всему, административное здание. Хуторская контора, надо полагать.

И центр, и центральная улица располагались ближе к въезду в хутор. Ближе к их группе. Дальше тянулись непролазные трущобы, которые, слава богу, придётся зачищать другим. А в том, что будет от кого зачищать хутор, Борис не сомневался.

Из трубы небольшой серой развалюхи поднимался слабый-слабый, едва различимый дымок. Где бы ни находился человек и как бы он ни был напуган, а пищу готовить нужно. Впрочем, хэдхантерские бинокли позволяли видеть не только слабую дымную струйку.

Вон — движение. Хуторскую площадь опасливо, с оглядкой, перебежал человек. Ещё один быстро пересёк улицу на окраине.

— Здесь они, голубчики, здесь, — оскалился Ухо — разведка не ошиблась.

— Чего-то мало их, — поморщился Гвоздь. Он тоже не отлипал от бинокля.

— Попрятались, — отозвался сержант, — Осторожные какие! Дозорного видишь?

— Где? — Гвоздь водил биноклем по сторонам, — Не вижу никого.

— Потому что не туда смотришь. Ты не на хутор пялься. И не на забор. Холмик перед въездом видишь? Справа от дороги?

— Ага.

— Дерево видишь?

— Ну?

— А кусты под деревом?

— Вижу.

— Теперь под кустами смотри.

— О, точняк! — хмыкнул Гвоздь, — Охранничек, мля…

Борис тоже пошарил биноклем в указанном направлении. Увидел…

Неприметная кочка под кустами. Но у кочек не бывает глаз. У этой — были. Значит, не кочка. Значит, голова, прикрытая листвой и измазанная грязью.

Да, дикий замаскировался неплохо. Но разве спрячешься от хэдхантерской оптики и глаза опытного охотника?!

— Надо бы ещё холмы с той стороны проверить, — озабоченно пробормотал Гвоздь, — Может, там тоже…

— Это уже не наша забота, — отозвался Ухо. — Ту сторону проверят другие группы. Меня больше смущает пятиэтажка в центре. Я бы на месте диких посадил бы туда стрелков и наблюдателей. А если стволы есть — дал бы им самые лучшие. С пятого этажа просматривается весь хутор.

— Слышь, Ухо, — Гвоздь отнял бинокль от лица, — дай дозорного мне, а?

Сержант ответил не сразу. Задумался.

— Ну, будь человеком, Ухо! — шептал Гвоздь, — Ты же снял с меня два балла. Мне навёрстывать нужно.

— Ладно, валяй, — кивнул наконец сержант. — Дозорный в кустах — твой. Только чтоб без шума. Облажаешься — десять баллов потеряешь. Я предупредил.

— Не боись, Ухо, всё сделаю в лучшем виде, — оскалился Гвоздь.

Неприметной пятнистой ящерицей он юркнул в извилистую ложбинку, промытую сильными дождями. Хэдхантерский камуфляж растворился в густой растительности.

Борис, потеряв Гвоздя из виду, вновь направил бинокль на дозорного. Заросшее русло высохшего ручья подходило почти к самому холму, на котором тот оборудовал себе укрытие.

В последний момент дикий, похоже, что-то заподозрил. Чуть приподнялся, вглядываясь в качнувшуюся траву под холмом. Но тут же дёрнулся и без крика упал мордой в землю.

Сполз за кусты.

На месте головы-кочки теперь остался косо торчать над землёй ружейный ствол. Какая-то старая двуствольная фузея. Но в руках дикого это не самое безобидное оружие.

Всё прошло быстро и, главное, тихо. Пневматический подствольный ампуломет метает шприцы негромко.

Пятнистая тень, укрытая холмом от посёлка, ловко вскарабкалась по крутому склону наверх. Это заняло некоторое время. Тревоги никто не поднимал.

Гвоздь залёг на вершине, чуть в стороне от подстреленного дикого. Замер, осматриваясь.

— Гвоздь, доложи, — потребовал Ухо.

Сержант говорил по общей внутригрупповой связи, так что Борис услышал ответ.

— Клиент готов, — раздался в шлемофоне довольный шёпот Гвоздя. — Счёт, типа, открыт. Первый трес — наш. Первый трес-балл — мой.

— Он там один? — спросил Ухо. — Дикий этот? С той стороны холма больше никого нет?